Олег Хлевнюк - Сталин. Жизнь одного вождя

Сложнее происходило приспособление к потребностям диктатуры аппарата правительства – Совета народных комиссаров. Это была сложная структура, руководившая всей советской экономикой и форсированной подготовкой страны к войне. Сталина, судя по всему, выводили из себя неповоротливость и относительная самостоятельность многочисленных правительственных инстанций. После ряда структурных изменений в 1939–1941 гг., в марте 1941 г. был создан новый орган правительственной власти – Бюро Совнаркома СССР. В его состав вошли председатель СНК Молотов и его заместители. Бюро имело большие полномочия, обладало «всеми правами Совнаркома СССР». Эту идею выдвинул сам Сталин. Именно он вписал в проект постановления соответствующее положение [467]. Нетрудно заметить, что Бюро СНК создавалось как руководящая группа в правительстве по подобию руководящей группы в Политбюро. Сталин, несомненно, рассчитывал придать партийно-государственной машине большую подвижность, но не только.

Образование руководящей группы СНК знаменовало начало определенной политической интриги против правительства, возглавляемого Молотовым. Неожиданно для всех создание Бюро СНК было дополнено существенными кадровыми решениями. Первым заместителем председателя правительства Молотова стал молодой выдвиженец Сталина Н. А. Вознесенский. Его назначение на столь важный пост в обход более заслуженных членов Политбюро (например, Микояна, Кагановича) усилило напряженность в сталинском окружении. Даже в мемуарах, написанных несколько десятилетий спустя, Микоян не смог скрыть прошлой обиды:

Но что нас больше всего поразило в составе руководства Бюро, так это то, что Вознесенский стал первым заместителем председателя Совнаркома […] По-прежнему непонятны были мотивы, которыми руководствовался Сталин во всей этой чехарде. А Вознесенский по наивности был очень рад своему назначению [468].

Выдвигая Вознесенского, Сталин как будто противопоставлял его Молотову, намекал, что председатель СНК не справляется со своими обязанностями и нуждается в более молодом и энергичном заместителе. Во всяком случае, все реорганизации правительства происходили под аккомпанемент сталинских выговоров и обвинений в адрес руководства СНК во главе с Молотовым. Это был явный знак определенных намерений Сталина, которые он задумал, но пока не спешил обнародовать.

Сталинские планы сделались более очевидными через месяц после начала работы Бюро Совнаркома. В конце апреля 1941 г. Сталин направил членам Бюро СНК записку. В ней говорилось, что создание Бюро СНК преследовало цель упорядочить работу правительства и положить конец тому «хаосу» в хозяйственном руководстве, который порождала практика «решения важнейших вопросов хозяйственного строительства путем так называемого «опроса»». В качестве примера необоснованного голосования опросом Сталин привел проект постановления о строительстве нефтепровода в районе Сахалина. С негодованием Сталин писал о том, что Молотов завизировал этот документ несмотря на то, что он не обсуждался на заседании Бюро СНК. Не стесняясь в оценках, Сталин назвал такую практику «канцелярской волокитой и пачкотней», а затем выдвинул ультиматум:

Я думаю, что так дальше «руководить» нельзя. Предлагаю обсудить этот вопрос в Политбюро ЦК. А пока что считаю необходимым заявить, что отказываюсь принимать участие в голосовании в порядке опроса по какому бы то ни было проекту, касающемуся более или менее серьезного хозяйственного вопроса, если не будет там визы Бюро СНК, говорящей о том, что проект обсужден и одобрен Бюро СНК СССР [469].

Претензии Сталина стали полной неожиданностью для Молотова. Принятие решений опросом было обычной и широко распространенной практикой. Сам Сталин еще только в январе 1941 г. осуждал руководителей СНК за «парламентаризм», т. е. за проведение многочисленных заседаний. Соратники Сталина, несомненно, обратили внимание на то, что для обоснования своей критики Сталин привел именно этот пример «неправильного» голосования опросом. Почему вопрос о строительстве нефтепровода на Сахалине нуждался в детальном обсуждении на заседании Бюро СНК, было непонятно. В общем, нападки на Молотова в сталинской записке от 28 апреля не выглядели серьезными. Молотов и другие члены Политбюро, скорее всего, понимали, что истинные намерения Сталина заключались в чем-то ином. Так и оказалось. В результате обсуждения записки Сталина было принято решение Политбюро от 4 мая 1941 г., в котором, в частности, говорилось: