Ирина Чайковская - Три женщины, три судьбы

Хитрость влюбленного была в высокой степени свойственна Тургеневу. Порой он разыгрывал спектакль просто так, на всякий случай. Наталья Тучкова-Огарева вспоминает, что, когда она оказалась в Париже, в семье Герценов, в 1848 году Тургенев очень любил ее общество, даже по-своему за ней ухаживал. Однако, когда она встретила его в Петербурге, уже будучи женой Николая Огарева, он разыграл целую сцену, стараясь убедить ее мужа, что с нею не знаком.

Отношения Тургенева с мужем Полины претерпевали изменения.

Фет, побывавший в Куртавнеле в 1857 году, после возвращения Тургенева из России, в своих записках отмечает: «Во взаимных отношениях совершенно седого Виардо и сильно поседевшего Тургенева, несмотря на их дружбу, ясно выражалась приветливость полноправного хозяина, с одной стороны, и благовоспитанная угодливость гостя — с другой» [41] А. А. Фет. Мои воспоминания. М., Правда, 1983. . Понятно, что, прибывший в Париж за год до того, Тургенев еще только осваивал новую ситуацию, искал себе места «на краешке чужого гнезда». Надо сказать, что именно этот период в его взаимоотношениях с Полиной Виардо вызывает наибольшие разногласия у тургеневедов [42] См. ниже о рождении сына Виардо, Поля. .

Иная картина вырисовывается из письма Луи, обращенного к жене и написанного в Баден-Бадене 26 ноября 1865 года. В нем обиженный муж говорит, что ему кажется, что Полина уважает русского писателя больше, чем его, что он, Луи, становится для нее лишним. «Я желаю всем моим существом, — пишет он дальше, — чтобы мое сознание отключилось, чтобы мое сердце было спокойно и полно тобой…». И дальше звучит отчаянный призыв «прогнать этих порочных разноцветных дьяволов, восстановить мой покой и веселость, наполнить меня счастьем и гордостью за тебя, мою жену и подругу» [43] Barbara Kendall-Davis, р. 293. . Из письма видно, что в отношениях мужа и жены наметилась трещина, что в баденский период Луи уже не ощущает себя в сравнении с Тургеневым «полноправным хозяином», да и тот уже не «угодливый гость». В это время Луи — старик, ему 65 лет, тогда как Полине 44, Тургеневу 47. В отличие от того, куртавнелевско-го Тургенева, баденский — всемирно известный писатель, друг и сотрапезник столпов французской литературы — Флобера, Золя, Мопассана, братьев Гонкуров.

Полина Виардо, готовя к изданию переписку с Тургеневым — а из 500 его писем к ней сегодня известны лишь 300, — изъяла из нее все компрометирующий факты, зачернила все «неудобные» места. Из ее собственных писем к Тургеневу напечатаны всего 20, ничтожно мало, если учесть, что переписка была регулярной. Полина не собиралась открывать публике свои личные тайны. Оба — она и Тургенев — хранили эти тайны от чужих глаз. От Тургенева друзья могли слышать только жалобы на недосягаемость возлюбленной. И не в последнюю очередь связано это было с Луи Виардо, которого бы травмировало иное, кроме дружески-влюбленного, отношение к его жене.

Случилось так, что, несмотря на огромную разницу в возрасте с Тургеневым, Луи Виардо умер в том же самом 1883 году, что и русский писатель, опередив его лишь на несколько месяцев. Так что Полине и Ивану не пришлось пожить практически ни минуты на положении «свободных людей». Нужно было молчать, скрываться и таить. Например, таить то, о чем лаконично записано в Мемориале [44] Мемориал — краткие записи Тургенева о памятных событиях за каждый год, начиная с 1830 по 1852. за 14 июня 1849 года: «…я в первый раз с П» [45] Мемориал. И. С. Тургенев. Поли. Собр. соч. и писем в 28 т., соч., т. 15, стр. 203. .

Тургенев прошел долгий и сложный путь «воспитания чувств» — если воспользоваться точным выражением тургеневского друга Флобера. Молодой Тургенев, по словам Авдотьи Панаевой, направо и налево трубил о своих победах, все окружающие знали и об его чувстве к Полине Виардо. Но прошло несколько лет — и вот свидетельство Натальи Тучковой: «…вообще он избегал произносить ее имя; это было для него вроде святотатства» [46] См. Н. А. Тучкова-Огарева. Иван Сергеевич Тургенев. В кн. Тургенев в воспоминаниях современников. М., Правда, 1988, стр. 140. .

Есть у Тургенева в Мемориале загадочная запись за 1845 год: Самое счастливое время моей жизни. Фраза выделена курсивом, и это «счастливое время» приходится на двухмесячную одинокую поездку по Пиренеям — (проводил Боткина до испанской границы и отправился в путешествие по границе Франции). Мне кажется, что словосочетание «счастливое время» употреблено здесь в пушкинском значении — а Пушкина Тургенев любил — как время «покоя и воли». В последующие годы у Ивана Сергеевича уже не будет ни того, ни другого. Он будет следовать за семьей Виардо, добровольно подчиняя себя воле и желаниям Полины, и какой уж тут покой?! [47] Напомню, что Тургенев впервые увидел Полину Виардо 1 (3) ноября 1843 года.