Бернар Фоконье - Бетховен

Посреди этих встреч на высшем уровне и любовной лихорадки он находил время поработать по своему обыкновению, то есть постоянно. Искусство не терпит ни отдыха, ни перерывов. У Бетховена всегда была при себе записная книжка, в которой он помечал идеи, приходившие ему в голову. В тот год он завершил Седьмую симфонию (ля мажор, опус 92). Где он черпал силы для сочинения этого внушительного произведения, законченного в апреле, с такой красивой оркестровкой и таким энергичным ритмом, что Вагнер назвал ее «апофеозом танца»? Это настоящий праздник, сатурналия, взрыв нечеловеческой радости, выражающий чувство освобождающего триумфа, — именно так ее восприняла публика на концерте 8 декабря 1813 года, где ее исполнили вместе с «Победой Веллингтона, или Битвой при Виттории» (опус 91). В аллегретто величественный ритм марша сочетается с лирической задумчивостью, поднимающейся до божественных высот. Публика, растроганная до слез, потребовала сыграть его на бис во время первого исполнения.

И тогда же, летом 1812 года, столь богатого на события, он написал Восьмую симфонию — «симфонийку в фа мажоре» (опус 93), которая кажется почти торопливой сменой частей, но выражает постоянное ликование. У Бетховена была слабость к этой симфонии, понравившейся меньше, чем Седьмая, и встретившей прохладный прием. Он был этим уязвлен, считая, что она «гораздо лучше».

Осенью 1812 года произошел любопытный эпизод, бросающий тень на моральные принципы Бетховена. Его младший брат Иоганн, аптекарь из Линца, вступил в связь с молодой особой сомнительных нравственных устоев Терезой Обермейер. Ревность? Приступ стыдливости? Клановые предрассудки? Затаенная обида, искавшая лишь предлог, чтобы вылиться в тиранию? Правда, Тереза родила дочь неизвестно от кого. Бетховен тотчас помчался в Линц. Он был в бешенстве: обругал брата, подрался с ним (в семье Бетховенов споры решали кулаками). Он хотел, чтобы эта женщина исчезла из жизни Иоганна. Даже обратился к городским властям и епископу, чтобы ее прогнали. Дело затянулось на целый месяц. В конце концов брат сделал ход конем: женился на своей любовнице. Людвиг бранился, присутствуя на венчании (он-то никак не мог вступить в брак), и на следующий же день вернулся в Вену. Но во время этой жалкой семейной трагикомедии он закончил свою Восьмую симфонию…

Слишком много работы, напряжения, волнений и любовных разочарований. Его творчество огромно, великолепно, исключительно, а его жизнь — катастрофа. После эпизода с Иоганном, которого он, возможно, слегка стыдился, в душе остался горький осадок. Странная семья. И с братом Карлом было не лучше. Людвиг обвинял его в краже рукописей, которые часто терялись в домашнем кавардаке. Однажды он ворвался к Карлу, стал ругать, посыпались удары. Жена Карла, к которой мы скоро еще вернемся, попыталась их растащить. Карл достал ноты из какого-то ящика. Людвиг бросился ему на шею: прости, прости меня. Брат его прогнал. Через некоторое время они встретились на мосту Фердинанда. Карл, уже болевший туберкулезом, был похож на живого мертвеца. Людвиг осыпал его поцелуями, усадил в фиакр, чтобы отвезти домой. Прохожие ошеломленно взирали на эту сцену.

Нехватка денег становилась тревожной. Ренту ему теперь выплачивали эпизодически. Князь Кински, один из его меценатов, упал с лошади и умер. Только эрцгерцог Рудольф преданно продолжал его поддерживать.

В 1813–1818 годах «выработка» Бетховена существенно уменьшилась. Ему словно требовалась передышка после такого выброса творческой энергии и создания стольких шедевров. Эту относительную паузу можно объяснить событиями в его жизни. Но пока, в конце 1812 года и в первые месяцы 1813-го, у его апатии есть одна главная причина: он подавлен, впал в депрессию. Этого слова тогда не существовало, но само явление было: его называли меланхолией или болезнью века, если придерживаться тенденций романтизма. От нее иногда умирали — покончив с собой или зачахнув.

Он страдает и начинает вести дневник. Вот записи за конец 1812 года:

«Покорность, беззаветная покорность судьбе! Только она поможет тебе пойти на жертвы, которых требует служение. О, тягостная борьба! Готовь дальнее путешествие всеми способами. Делай всё необходимое для осуществления твоего самого заветного желания, и в конце концов тебя будет ждать удача. Ты не должен более жить для себя — только для других; для тебя нет более счастья, как только в тебе самом, в твоем искусстве. О Боже, дай мне силы победить себя! Меня ведь ничто теперь не должно привязывать к жизни. Во всяком случае, с А. всё кончено».