Потом был групповой ночной прыжок с еще большей высоты. В семнадцать лет Светлана пошла еще на один рекорд: покинув самолет на высоте 14 252 метра, она устремилась вниз в свободном падении. Позади тысяча метров, три тысячи, пять, десять, тринадцать... 13716 метров — и только тогда над падающей «точкой» вспыхнул белым облачком парашют...
Парашютный спорт давался ей легко, и все-таки она хотела летать.
А у нее была своя логика: «Жаль их, только прыгающих. Они не ведают взлетов. Но ведь есть те, в чьей судьбе существуют высоты. Высота — это звездный час человеческой жизни, который всегда требует большой затраты духовных сил и часто нравственного подвига человека. Тогда жизнь, оторвавшись от привычной и скучной плоскости, приобретает объемный характер, становится полнокровной».
В летную группу ее не приняли по возрасту. Формально вроде бы все против нее, но ведь она — мировая рекордсменка, за плечами почти полтысячи парашютных прыжков. А тут еще настойчивость такая, что попробуй устоять.
Теоретический курс прошла успешно. С инструктором отлетала тоже нормально. Первый самостоятельный ждала, как ждут чего-то самого желанного. Дома ничего не сказала. Отец узнал об этом накануне от посторонних людей. Не выдержал, приехал в Тушино. Як-18 уже бежал по полю. Потом ровно оторвался и пошел на круг. Машиной управляла твердая расчетливая рука. Самолет пошел на посадку. Приземлился нормально. Евгений Яковлевич хотел поздравить дочь, но, зная ее характер, решил ретироваться — не любит Светлана, чтобы родители вмешивались в ее летные дела.
Когда она вылезла из кабины, кто-то из ребят шепнул: «Отец приезжал. Вон там стоял и смотрел. Смотрел и курил».
Вечером дома состоялся такой разговор:
— Папа, кто тебя просил приезжать?
— Посмотреть. Мне же интересно узнать, умеет ли летать моя дочь.
— Ну и как?
— Так, удовлетворительно.
Светлана бросилась на шею к отцу. Ведь это его скупое «удовлетворительно» означало, что он поверил в нее.
О становлении Светланы Савицкой как летчицы рассказывать можно было бы много. И о том, как обычные аэродромные будни, эти крохотные ступеньки, изо дня в день складывались в лестницу, ведущую все выше в небо. Как в каждом полете училась мыслить, а вернувшись домой, думала лишь об одном — как будет летать завтра. В этом повествовании было бы не только много побед, но и предшествующих им огорчений, чертовского напряжения, неимоверной усталости... Те, кто летал на поршневых «яках», знают, что самый тяжелый труд у пилотажников. Самая большая усталость после тренировочных полетов на них.
В 1970 году дебютантка советской сборной пилотажников Светлана Савицкая, имевшая к тому времени налет всего 300 часов, превзошла в состязаниях всех своих соперниц на VI чемпионате мира по высшему пилотажу, который проходил в Англии (в Халлавингтоне).
Незаметно подкралась зима. Учеба в институте требовала все больше времени, и Светлана расставалась с небом. Но в мыслях оно продолжало оставаться с ней и на зачетных сессиях, и в дни работы над курсовыми проектами. О становлении Светланы Савицкой как инженера тоже можно было бы рассказать многое. О том, как засиживалась до ночи, читая литературу, — теперь надо было знать еще больше; как ломала своп характер, понимая, что свойственная ей прямолинейность мешает контактам с людьми; как постоянно думала, искала свое место в авиации...
Снег, добрый снег падал на застывшую землю, укутывал ее пушистой, ласковой пеленой, обещая весной дружные всходы, новую молодую жизнь и новые заботы. Защита дипломного проекта и возвращение в свое небо — вот что волновало Светлану больше всего.
Новый мировой чемпионат пилотажников проходил на аэродроме «Салон де Прованс» близ Марселя. Лучшие спортивные асы мира прибыли сюда, чтобы помериться силами и показать, чего они достигли за полтора года упорнейших тренировок. Упорнейших... Могла ли Савицкая сказать такое о себе? Ведь последний год в МАМ был таким тяжелым. Четвертое место на седьмом чемпионате — результат тоже высокого класса. Но мечта об участии в полетах испытательных не ослабевала от успехов спортивных. Каждая встреча, каждый разговор с отцом, каждый оживающий в памяти эпизод прошлого становились для Светланы одновременно ступеньками познания и собственного «я».
Она видела жизнь отца (дважды Герой Советского Союза маршал авиации Евгений Яковлевич Савицкий, чей позывной «Дракон» повергал в страх фашистских асов в каждом из 360 совершенных им в годы войны боевых вылетов, оставил кабину сверхзвукового истребителя-перехватчика после того, как разменял седьмой десяток лет) не изведанной и ровной, а в чем-то таинственной и суровой, наполненной борьбой, летными страстями, а может быть, и страданиями, которых она не знала, но которые усиливали ее стремление к новому, рождали упорство.
Читать дальше