Голиб Саидов - Рокировка длиною в жизнь

Кроме того, при более близком знакомстве выяснится, что они в некоторой степени страдают юдофобией. Данная констатация факта показалась мне более чем забавной. Ведь, ни для кого не является секретом, что львиная доля известных всему шахматному миру имен принадлежит именно к этой нации. Тем интересней мне было наблюдать за последующей «мышиной возней» внутри коллектива, состоявшей более чем наполовину из представителей потомков Моисея и активной деятельностью моих новых хозяев.

Шахматными методистами до моего прихода, в разное время работали Е. Столяр, А. Крутянский, В. Федоров, В. Воротников и другие замечательные мастера и педагоги. Вполне понятно, что мне сложно перечислить всех. А вот уже, собственно, при мне функции методистов выполняли гроссмейстер ИКЧФ Г. Несис и кандидат в мастера спорта Л. Шульман. Значительно позднее влился в коллектив И. Кудинов. Мы очень скоро прониклись взаимными симпатиями друг другу настолько, что не стеснялись делиться личными проблемами.

худ. Анри Матисс

Геннадий Ефимович – очень образованный, эрудированный, с импозантной внешностью симпатичный мужчина – с первых же минут нашего знакомства произвел на меня приятное впечатление: этакий высоко рафинированный интеллигент, чрезвычайно опрятный и подчеркнуто вежливый, он излучал из себя неподдельное и искреннее дружелюбие. На тот момент, он уже был автором нескольких брошюр и, по-моему, являлся соавтором какого-то солидного на ту пору шахматного издания. Обладая врожденными светскими манерами и грамотно поставленной речью, он буквально очаровывал своей галантностью дам и располагал к себе собеседника своим приятным обхождением и мягкими манерами.

Как и всякий еврейский сын, он безумно боготворил свою маму, очень нежно заботясь о ней, готовый исполнить любой её каприз. В этом мне придется убедиться лично, когда однажды Геннадий Ефимович пригласит меня к себе домой. Судя по обстановке – массивная мебель в стиле барокко, старинные картины с огромными витиеватыми рамами, со вкусом подобранные всевозможные изящные антикварные вазы и статуэтки – было видно, что семья их принадлежала далеко не к бедному сословию, а генеалогическое древо её имело достаточно глубокие и благородные корни.

Обладая всей суммой вышеперечисленных качеств, Несис, тем не менее, был всегда очень осторожен в общении: во время разговора он никогда не позволял себе развязного тона или панибратства, требуя от оппонента такого же отношения и четко устанавливая некую дистанцию. По всей вероятности, этому его научила жизнь, а если быть ещё точнее – тот строй, та советская система, в которой ему приходилось «вариться», жить и работать, вынужденно подстраиваясь под окружавший идиотизм законов и бюрократическое крючкотворство. Обладая недюжинными умственными способностями и прекрасно владея пером, он принял «правила игры», диктуемые властью и вскоре очень легко нашел свою нишу, которая позволила бы ему, не поступаясь своими моральными принципами найти способ самовыражения, а затем и утвердиться в этой непростой жизни. Он стал писать книжки, параллельно активно ведя пропагандистскую работу и посвятив себя тренерской работе с молодыми перспективными шахматистами.

Полностью Геннадий Ефимович мог раскрыться лишь считанным единицам, своим близким друзьям, кому он мог доверять. И я, откровенно говоря, горжусь тем, что в какой-то определенный период своей жизни, являлся одним из них.

Натюрморт с самоваром.

В 1987 году, мы вынуждены будем съехаться с моей тещей, променяв две небольшие квартирки на одну большую в центре. Естественно, это событие необходимо следовало отметить.

Среди прочих своих знакомых, я счел необходимым пригласить на новоселье также и своих коллег по работе: Г. Несиса и Л. Шульмана

Конечно же, Геннадию Ефимовичу давно хотелось взглянуть на то, как я устроился. Однако, он, как и всякий воспитанный человек, прекрасно отдавал себе отчет в том, что без подарка ходить в гости неприлично.

И тут ему пришла гениальнейшая идея: «Галиб-то, ведь, кажись, увлекается живописью!»

А у него в кладовке, как раз, давно пылился студенческий этюд какой-то его подопечной, увлекающейся шахматами. Правда, он был без рамы. Но, с другой стороны, это даже лучше: новый хозяин сам подберет себе по вкусу подходящую раму.