Тадеуш Шиманьский: Серебряные звезды

19 октября Имим и я добрались до места расположения лагеря партизан, принеся им радостные вести о выброске оружия. Сведения об этом мы получили в штабе округа и не пожалели ночь, чтобы сообщить их партизанам. Гвардисты обнимали нас так, словно мы руководили выброской оружия. Мы выбрали небольшую полянку между Вильчувом и Яниками — там стояло четыре-пять изб, — окруженную со всех сторон лесами. Расстояние отсюда до Липы по прямой составляло примерно два с половиной километра. С юга нас защищали пруды, лежавшие на пути к усадьбе Свидры. Полянка, достаточно просторная, находилась на краю пруда Витольд, луга были мокрые; ручей Лукавица, текущий в сторону Крушин, вобрал в себя все воды. Ночи были уже холодные, поэтому приходилось либо застегиваться поплотнее, либо глубже забираться в сено, чтобы не замерзнуть. Гжибовский отдал необходимые распоряжения. Мы выставили охрану с трех сторон и подготовили три больших костра, чтобы с появлением самолетов быстро разжечь их. Развели маленький костер и у него скоротали первую ночь. В добровольцах нести охрану недостатка не было: каждый из гвардистов хотел стать свидетелем первой выброски оружия с самолетов в наших краях. Минула вторая ночь. На третью мы услышали рокот мотора. Не успели партизаны подбросить в наш костер веток, как раздались выстрелы из бортового оружия. Это был не советский самолет. Мы укрылись под деревьями и стали наблюдать за вражеским самолетом. Он улетел, оставив нас разозленными и огорченными. Черт возьми, неужели мы получили ложные сведения о выброске?

На четвертую ночь мои товарищи решили, что пора возвращаться. Ночь стояла тихая, где-то среди деревьев кричали совы. Небо на востоке прояснились, и стали видны обломанные верхушки деревьев. Неожиданно мы услышали выстрелы из тяжелых пулеметов и разрывы гранат. Немцы были недалеко от нас. Как оказалось, они наткнулись на отряд Ренкаса (Семп), который возвращался в лес после налета на лесопильню в Липе. Гжибовский выслал немедленно разведывательные патрули, партизаны стали запрягать коней в телеги, чтобы побыстрее увезти из района возможной схватки с врагом наших шестерых раненых и обоз.

В двух батальонах нас было сто семь человек, не считая раненых и санитарок.

Решили прорываться. Но наше боевое охранение вернулось с неутешительными сведениями: мы были окружены с четырех сторон, на нас шло больше трех тысяч хорошо вооруженных немцев. К нам пробрался партизан Жмийка из отряда Богдана, моего брата, который передал, что они тоже столкнулись с гитлеровцами, возвращаясь в лагерь после нападения на Уланув. Итак, два наших подразделения — подпоручника Семпа и поручника Богдана — остались за кольцом окружения и должны были действовать по своему усмотрению, не имея возможности установить с нами связь. Мы собрались на короткое совещание, на котором решили пробиваться в направлении на Свидры и Малинец лесами между узкоколейкой и прудами Бялы Луг и Оленька. Мы покинули лагерь и, пользуясь тем, что немцы медлили, быстро двинулись, чтобы занять выгодные позиции. Идя чуть ли не на носках и стараясь, чтобы под ногами не хрустнула ни одна ветка, мы незаметно добрались до редкого леска на возвышенности, господствующей над местностью. На немцев не наткнулись. Слышали отголоски стрельбы и идущего боя. Беспокоились за свои отряды. Решили использовать элемент внезапности. Проверили боевую готовность партизан и построились для выступления. Левый фланг доходил до окраины деревни Коханы, а правый — до железнодорожного полотна. Около десяти часов утра появился немецкий разведывательный самолет «шторьх» («аист»), который мы называли «худым». Он повис над нами на высоте двухсот метров. Не приходилось сомневаться, что летчики с воздуха информировали своих о действиях партизан. Немцы двинулись на нас. Бойцы получили приказ подпустить их как можно ближе. Мы с Имом подбадривали гвардистов перед боем, а сами имели лишь пистолеты и совсем немного патронов.

Когда немцы подошли на семьдесят метров, вперед, стреляя из автомата, выскочил капитан Ястшомб. Над лесом поднялось облако дыма — гитлеровцы жгли окрестные деревни и поселки, убивали беззащитных жителей. Нам становилось все жарче, дым ел глаза. Беспокойно ржали кони. Немцы заколебались, остановились, начали кричать, чтобы мы выходили из кустов. В ответ Гжибовский скомандовал:

— Огонь!

Капитан Ястшомб снова выскочил вперед и увлек за собой гвардистов. Рядом с ним бежал Гжибовский. Первыми до цепи немцев добежали Малы Рысек (Пловась) и Гайовый. Мы кричали «ура» так громко, словно нас было не сто, а тысяча. Дрогнули первая и вторая цепи гитлеровцев, не выдержав нашего натиска.