Шерли Грэхем - Фредерик Дуглас

Никогда еще Фредерик не имел таких близких, хороших товарищей. В Фрилэнде рабы ели вволю; на работе их не подгоняли бичом; у них оставалось время, чтобы сделать что-нибудь и для себя. Тетушка Лу надзирала за ними строго, но тетушку Лу можно было перехитрить. После изнурительного, непосильного труда у Коуви обязанности Фредерика казались ему весьма легкими. Он все еще оставался полевым рабочим, но труд под открытым небом был предпочтительнее любой службы в доме, где он мог попасться на глаза старой миссис. А так как никаких дел ни в доме, ни в парке у него не было, то он своей цели достигал. Время от времени, вдруг оторвавшись от работы, Фредерик замечал наблюдающего за ним мистера Фрилэнда, но хозяин почти никогда не говорил с ним.

Фредерик превращался в крупного, сильного молодого человека и начинал гордиться тем, что как работник не уступает взрослым мужчинам. Невольники часто состязались друг с другом в труде, чтобы помериться силой. Однако они были достаточно предусмотрительны и не затягивали этих состязаний, чтобы выработка за день не оказалось особенно высокой. Благоразумие подсказывало им, что, если в какой-то день будет сделано очень много и об этом узнает хозяин, он может потребовать того же и в другие дни. Даже на плантации Фрилэнд одна мысль об этом немедленно гасила азарт состязающихся.

Дни становились длиннее, у рабов оставалось больше времени для отдыха, и мечты Фредерика о воле могли бы, казалось, отойти на второй план. Но теперь он вел все более и более серьезные разговоры с друзьями. Генри и Джон, когда хотели, могли быть на редкость понятливыми, смышлеными ребятами. Ни один из них не умел читать. «Был бы у меня мой «Колумбийский оратор»!» Фредерик рассказал им, как потерял свою драгоценную книгу и как в свое время выучился читать ее. А вдруг можно найти другую такую книгу?

— Что там есть, в книгах? — спрашивали друзья.

И Фредерик рассказывал им все, что знал сам из книг, прочитанных вместе с Томми, из учебников и газет, которые он таскал в Балтиморе, о том, как люди записывают свои дела и думы, о том, как живут в других странах, о том, как однажды белые люди вели войну, и о речи из «Колумбийского оратора», выученной одним мальчиком, — речи, где говорилось: «Дайте мне свободу или смерть!»

— И все это написано в книге?

Но вот они увидели, что мистер Уильям сидит над книгой. Теперь, когда дни стали длиннее, хозяин ездил верхом только по утрам. Они видели, что он часами просиживает на веранде и читает. И однажды Генри решился:

— Я достану книгу!

Это было нетрудно. Надо просто войти в обычно пустую комнату, где стоят книги, и взять одну из них. Ведь Генри все равно должен вытирать с них пыль, так что никто ничего и не заметит. Генри едва мог дотерпеть до вечера, когда Фредерик вернется с поля. Генри, Джон и Хэнди ждали его с книгой. Все были возбуждены.

У Фредерика тоже сердце запрыгало в груди, когда он увидел маленький томик. Он жадно схватил его и раскрыл заглавную страницу. Нахмурился. Слова были очень длинные и на первый взгляд трудные. С картинками дело пошло бы, конечно, легче, но это неважно. Он перевернул страницу. Все затаили дыхание. Сейчас Фредерик будет читать.

Но Фредерик не начинал читать. Буквы лежали на странице прямо перед ним, но с ними произошло нечто ужасное. Как он ни напрягал зрение в поисках хоть единого знакомого слова — такого слова не было. Неужели он все позабыл? Не может этого быть! Мысленно он представлял себе все очень ясно — и те, прочтенные в свое время страницы и родные слова. Но ни одного из слов, которые Фредерик помнил, не было здесь. Что же это за книга? Медленно прочитал заглавие, тщетно пытаясь составить из этих букв хоть что-либо осмысленное.

— Gargantua et Pantagruel. — А под этим: — Rabelais.

Он покачал головой. Много лет спустя в Париже Фредерик Дуглас читал роман Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». И живо вспомнил страшное ощущение растерянности, охватившее его, когда он впервые взял в руки этот шедевр французской литературы.

Товарищи ждали. Фредерик проглотил ком в горле.

— Ну, давай, грамотей! Читай же! — Генри выражал нетерпение.

— Я… я… — замямлил Фредерик. — Эта, эта… книга… она не та, не такая… Я разобрать не могу… Эта книга…

Он умолк. Джон придвинулся ближе.

— Книга это или не книга? — Он был готов вступиться за честь брата.

— Да, но…

— А раз книга, так читай!

Фредерик перелистал еще несколько страниц. Бесполезно. Он готов был провалиться сейчас сквозь землю. И тогда он промолвил через силу: