А. Шиуков: Война в воздухе

Ближайший ко мне неприятельский летчик шел на большой окрашенной в черный цвет машине. Недолго думая, я прицелился и выстрелил в него. Он в ту же минуту открыл по мне огонь. Борьба началась. Главной моей задачей было очутиться сзади врага, так как я мог стрелять только вперед. Его же пулемет мог поворачиваться в разные стороны, и летнаб мог спокойно стрелять почти во всех направлениях.

После короткого боя мне стало ясно, что противник не был новичком. Он искусно защищался, прекрасно сознавая, что если я окажусь позади него, ему конец. И он вертелся, выворачивался, летал зигзагами. Я настолько увлекся боем, что совершенно позабыл о существовании поблизости других неприятельских самолетов, которые могли притти на помощь моей жертве. Я был занят одной мыслью: «Противник должен пойти во что бы то ни стало вниз».

Наконец наступил счастливый момент. Неприятельский летчик, очевидно, потерял меня из виду и, вместо того чтобы повернуться ко мне, полетел прямо вперед. В долю секунды я был сзади него. Дал из пулемета короткую очередь выстрелов. При этом я шел так близко от него, что боялся разбиться о его самолет.

Вдруг я почти завыл от радости: воздушный винт на вражеской машине перестал вращаться. Ура! Я разбил мотор. Противник должен опуститься на землю. Его машина начала странно качаться. Вероятно, что-нибудь случилось с пилотом. Летнаба же больше не было видно на сиденье. Он был убит и свалился на пол кабины».

Среди русских «ассов» времен первой империалистической войны особенно выделялся молодой командир истребительной группы Евграф Николаевич Крутень. Не так уж много воздушных побед имел Крутень за свою короткую летную жизнь: он сбил не больше десятка вражеских самолетов. Но Крутень был бесподобным воздушным бойцом. Прекрасный летчик и замечательный стрелок, Крутень сбивал машины необычайно красиво и легко.

Заметив врага и определив тип его самолета, Крутень сразу вырабатывал план атаки и немедленно переходил в нападение. Во время атаки он все время находился с той стороны противника, откуда ему не угрожали пули. Он чаще всего нападал со стороны хвоста и сам никогда не подпускал к себе противника сзади.

У Крутеня, как и у всех других «ассов», был свой излюбленный прием. Ринувшись с высоты, он заходил под брюхо неприятельской машины и снизу почти в упор выпускал из пулемета короткую очередь. Всего лишь шесть-семь пуль. Затем штопором или каким-нибудь другим приемом он «отваливал» от врага и следил за падающим неприятельским самолетом, сопровождая его до места падения.

Отправляясь на «охоту», он почти всегда брал с собой одного-двух летчиков из своей истребительной группы. И мне несколько раз довелось летать с ним в одном звене. Однажды я был свидетелем его молниеносного боя, закончившегося гибелью противника.

Крутень любил летать до «последней капли бензина». И он обычно прекращал полет над линией фронта, когда в баках оставалось горючего всего лишь на несколько минут. В этот раз он также возвращался на аэродром с остановленным мотором. С высоты трех с лишним тысяч метров наши самолеты медленно шли на снижение.

День был пасмурный. Почти все небо было сплошь затянуто белыми облаками, которые высоко над землей шли «в три этажа». Встречи с «немцем» в этот час мы не ожидали, поэтому возвращались домой спокойно, держась далеко друг от друга, чтобы случайно не столкнуться в облаках.

Крутень шел правее меня. Наши самолеты временами исчезали в белоснежном облаке, и тогда я терял его из виду. Мы уже были над своей территорией, в нескольких километрах от линии фронта, когда, «потеряв» на несколько мгновений Крутеня, я вдруг увидел его самолет в пикирующем полете. Меня это сильно обеспокоило. Я тотчас же направился к своему командиру и лишь тогда заметил причину столь неожиданного пике.

Двумястами метров ниже в беспорядочном штопоре падал подбитый германский самолет, а за ним гордо следовал серебристый «ньюпор», на борту которого красовался рисунок головы русского витязя в древнем шлеме. Это был самолет Крутеня…

Оказалось, что Крутень в просвете облаков неожиданно «напоролся» на немецкий самолет, возвращавшийся с разведки из нашего тыла. Недолго думая, он излюбленным способом атаковал «немца». Крутеня ничуть не смутило то обстоятельство, что мотор его самолета уже не работал, а в пулемете оставалось несколько патронов. Он знал, что «немцу» не уйти от него, и, выпустив в него всего лишь шесть патронов, сбил.