Александр Филиппов-Чехов - Александр фон Гумбольдт. Вестник Европы

Приступая к изложению научной деятельности Гумбольдта, мы, конечно, ограничимся только более выдающимися результатами ее, но для необходимого уяснения их значения будем представлять в виде краткого введения к каждому вопросу обзоры, знакомящие с положением его в ту эпоху, когда Гумбольдт приступал к его разработке. Такое отношение к его деятельности уяснит ее лучше и вместе с тем познакомит с ходом развития естественных наук за первую половину XIX в., так как почти не существует отрасли естествознания, в которой не встречалось бы имени Гумбольдта как деятеля или даже как основателя их. На чисто биографическую сторону будет при этом обращено внимание только в той степени, насколько она будет необходима для уяснения научной деятельности. Полная оценка его характера едва ли в настоящую минуту возможна. Хотя для нее существует уже довольно богатый материал в переписке его с самыми замечательными современниками, однако для вполне беспристрастного в этом отношении приговора, необходимо еще выждать более полного опубликования его переписки, которая была громадна и большая часть которой хранится еще в семейных архивах частных лиц, не решающихся нарушить волю Гумбольдта, положительно выраженную – не предавать ее гласности. Поэтому понятно, что на основании исключений нельзя создать пока ничего полного.

Род Гумбольдтов происходит из Померании, откуда члены его, с присоединением этой провинции к Пруссии, переселились в магдебургскую, занимая разные дипломатические и военные должности на службе маркграфов бранденбургских. Мы не станем подробно выводить родословной Гумбольдта, в которой он менее всего нуждается, так как значением своим он обязан отнюдь не древности своего рода или происхождению от какого-нибудь из своих высокородных предков, а напротив, предки его получают для биографа его некоторое только значение именно благодаря их потомку.

Отец Гумбольдта, Александр-Георг Гумбольдт [3], родившийся в 1720 г., служивший сперва в военной, потом в придворной службе, был женат на вдове барона фон Гольведе [4], урожденной фон Коломб [5]. От брака этого он имел двух сыновей: старшего, Вильгельма (род. 22 июня 1767 г. в Потсдаме) и Александра, родившегося 14 сентября 1769 г. в Берлине.

Первые годы жизни оба брата провели в замке Тегеле, между Берлином и Шпандау, три часа езды к северо-западу от Берлина. Расположенный у Хафеля, который здесь расширяется в так называемое Тегельское озеро, окруженный прекрасным лесом, превращенным трудом человека в настоящий парк, старинный замок, теперь замененный новым, был местом, в котором оба брата росли под впечатлениями прекрасной природы, так редко услаждающей взор жителя бранденбургской провинции. Гостеприимство хозяина и прежнее его положение в свете привлекали туда избранное общество Берлина. Мы узнаем, что в числе посетителей Тегеля в 1778 г. был Гёте, сам вероятно не подозревая того, в какое близкое отношение он вступит впоследствии с обоими мальчиками, которых он тогда здесь встретил, в особенности со старшим, Вильгельмом.

Какое решительное влияние оказывает на развитие человека среда, посреди которой он получает свои первые впечатления, известно каждому, кто не лишен способности наблюдать. Факт этот лишний раз оправдывается и на братьях Гумбольдтах.

Реакция против механического, убивающего дух, воспитания, состоявшего главным образом в развитии только памяти (процветающего еще у нас под характеристическим и метким названием долбёжки), заявила себя в Германии впервые в 80-х гг. истекшего столетия. Новые методы воспитания, заявленные Руссо, нашли в Пруссии горячих приверженцев: в Рохоу [6], Гедике [7], в особенности же в Иоахиме Генрихе Кампе [8], священнике какого-то прусского полка, стоявшего в Потсдаме. Базедоу [9]приготовлял в своем Филантропине в Дессау [10]учителей по системе Руссо.

Свежее педагогическое влияние стало проникать даже в высшие круги, большей частью недоступные и враждебно настроенные против всего, что не согласуется с их кастовыми предрассудками. И майор Гумбольдт не устоял против общего настроения, охватившего педагогический мир Пруссии, старавшийся соединить занятия классическими языками с действительно полезным и практическим. В 1775 г. он приглашает к себе домашним учителем Кампе, который сознавал, что он носит в себе гораздо более данных, чтобы быть прекрасным педагогом, чем полковым богословом, и потому охотно переменил свою деятельность.