Максим Макарычев: Валерий Харламов

А вот Бориса Сергеевича в эту волнительную ночь ждали самые настоящие приключения.

«Я вышел на улицу. “Скорая” уже уехала. Помню, что на улице было очень холодно. Метро не ходило еще. Я взял ее вещи, небольшой сверток, закрутил в узелок. Меня вскоре задержала милиция. Я был в отцовской шинели без погон, больше похож на дезертира. Спрашивают документы. “Какие документы?” — отвечаю им. “Тогда пошли в участок”, — говорят милиционеры. Слава богу, думаю про себя, сейчас хоть согреюсь, а когда метро откроется, я и уйду. Пришли в участок, милиционеры спросили: “Что у тебя там внутри свертка?” Я говорю им: “Посмотрите сами, там вещи жены, она сейчас рожает в больнице”. Достал документы, которые, конечно, были у меня, показал их милиционерам. “А чего же раньше не сказал?” — возмущаются они. Я улыбнулся и ответил: “Метро-то в шесть утра открывается, погреться у вас хотел”. Они посмеялись, спросили, родился ли у меня кто-нибудь. Я им ответил: “Жду, пока еще нет”. — “Тогда желаем вам мальчика”, — сказали милиционеры, напутствуя меня», — вспоминал Борис Харламов. 2

О том, что он стал отцом, Борис Сергеевич узнал в десять часов утра, когда позвонил в роддом. Дежурная отрапортовала, что Бегоня Харламова родила мальчика. Имя придумывать было не нужно. Супруги заранее решили, что если родится мальчик, то его назовут Валерием — в честь легендарного летчика Чкалова. Тем более что Валерием звали любимого младшего брата самого Бориса Сергеевича.

«Валерик родился очень слабым. Весил меньше трех килограммов, да и откуда было ждать богатыря при тогдашнем-то карточном питании. Обмывал я, как водится, ножки с ребятами в общежитии. Жили мы в ту пору с женой Бегонитой в четвертушке большой комнаты, отгороженной. от других семей фанерной перегородкой», — вспоминал Борис Харламов.

В стране после войны еще существовала карточная система. Люди не голодали, но питались скромно, в крупных городах — продуктами, получаемыми по карточкам. В ночь на 1 января 1948 года, за две недели до рождения Валеры, карточную систему отменили: в любом магазине теперь можно было купить необходимые товары по доступным ценам. Кроме того, в СССР была проведена денежная реформа: у людей были изъяты все сбережения, обмен наличных денег на новые проводился в течение одной недели в конце 1947 года. Реформа планировалась годом ранее, однако из-за неурожая, вызванного засухой в южных районах страны, ее пришлось отложить на год. Были введены единые сниженные государственные розничные цены на продовольствие и промышленные товары: так, цены на хлеб и муку снизились на 10 процентов по отношению к карточным, пиво подешевело на 10 процентов. В целом по стране послереформенные цены оказались на 17 процентов ниже тех, что действовали в 1947 году, что, конечно, не могло не радовать советских потребителей.

Вопреки бытующим рассказам о том, что, дескать, послевоенные дети постоянно недоедали, этого не было и в помине. Хлеб да каша — пища наша, любили говорить в ту пору. Никто от голода не умирал. А ребенка, если вдруг родители задерживались на работе, всегда могли покормить соседи. Русские своих действительно не бросали. Жили люди послевоенной поры дружно, всегда стремясь прийти друг другу на помощь. Даром ли побеждали фашизм всем миром, чтобы в такой ситуации что-то «зажать», не поделиться с ближним своим, тем более с ребенком?!

«Мы с Валерой были неприхотливы. Есть картошка — значит, будем есть картошку. Каша, так каша. Питались, как все советские дети. Правда, Валера с детских лет обожал блины. Они были самой любимой его едой. Я была засоней. А Валера вставал рано в воскресенье, и сразу к плите. Просыпаюсь, он их уже напек. Приглашает семью к столу. Когда подросли, обожали с ним готовить безе. Отделяли желтки от белков и начинали готовку», — с улыбкой вспоминала в беседе Татьяна Харламова.

В первые годы маленький Валерик, как его называли в семье, рос хиленьким и слабым. Те самые испытания, через которые он будет проходить всю жизнь, начались у него в самом раннем детстве. Болел он действительно много. «Цеплялись» к нему и корь, и скарлатина, не говоря уже о многочисленных простудах.

В 1949 году появилась на свет сестра Валерия Татьяна. Но лишь в 1954 году супруги Харламовы получили комнату в коммуналке недалеко от станции метро «Аэропорт». В квартире с тремя окнами в 24 метра квадратной площади были потолки высотой пять с половиной метров! Там жили еще 25 человек, но у соседей практически не было конфликтов.