Альфред Штекли - Томас Мюнцер

Возбужденный, он повторял, что Лютер врет. Конечно, он бывал у него в Виттенберге, но те разы, которые Лютер имеет в виду, в его келье были Штюбнер и Шторх. Мюнцера там не было. Никогда в жизни этот княжий угодник так и не смог дать Альштедтцу по носу. У него для этого слишком коротки руки!

Всех поразила та горячность, с которой вдруг полумертвый узник заговорил о вещах, представлявшихся не особенно важными. Какое значение имели теперь эти встречи, когда сам Мюнцер, захваченный после разгрома мятежного воинства, не стесняясь, заявлял, что его цель — установление равенства, общности имущества и искоренение властителей?

Разумеется, очень интересно узнать, как Эрнст расправляется со своим злейшим врагом, какие придумывает для него пытки. Но любопытство оставалось неудовлетворенным. Мансфельдский граф не был склонен рассказывать о том, что творится в его застенке. Палач даже за кружкой пива предпочитал молчать. Смотритель башни, в подвале которой содержался Мюнцер, был более разговорчив, но он почти ничего не знал. Он мог только подтвердить, что узника возвращали в каменный мешок чуть живым. Бог ведает, что там с ним делали, но глядеть на него было страшно. Его жег какой-то адский внутренний огонь. Он все время просил пить. Однажды смотритель из любопытства дал ему столько воды, сколько он хотел. Мюнцер выпил одну за другой двенадцать огромных кружек.

Лица, которые вели дознание, торопились. Граф Эрнст обещал князьям, что заставит Мюнцера отречься. Тот все еще упорствует? Герцог Георг подтрунивал над владетелем Хельдрунгена: на словах у него все выходит значительно быстрей, чем на деле!

Следствие закончено не было. Много важнейших вопросов оставались невыясненными: с кем из главарей шварцвальдских крестьян был связан Мюнцер, что он замышлял в Нюрнберге, чего искал в Праге, кого из горожан Цвиккау втянул в свой дьявольский союз? А что он затевал в Ашерслебене и Галле? Им известно о заговоре. Но кто были его соучастники? Кто они? Томас назвал несколько имен. Граф Эрнст не хотел верить своим ушам. Узник начинает давать показания? Радость была преждевременной: на следующем допросе Мюнцер опять молчал.

«Признания Томаса Мюнцера» стряпались в большой спешке. На них лежала печать торопливости, многое было сделано грубо и непродуманно. Их пометили задним числом и вместе с «Прощальным письмом мюльхаузенцам» и «Отречением» велели набирать. Князья не упускали случая поддеть Эрнста. Видно, Мюнцер — орешек ему не по зубам. Граф в сердцах забывал о почтительности. Чего от него, собственно, хотят? Он обещал, что — пленник отречется, и сдержал слово: «Отречение Томаса Мюнцера» и его «Признания» налицо. Кто, кроме десятка людей, в чьих интересах хранить молчание, знает правду о том, как вел себя узник в застенке? Мюнцер должен быть сломленным и раскаивающимся? Таков он и есть. Писцы сумели вовремя исправить нерадивость палачей.

Объединенное войско князей двигалось на Мюльхаузен. Как огромный черный хвост, тянулся за ним дым пожаров. На месте деревень были пепелища. Тучи ворон кружили над виселицами. У наскоро сколоченных эшафотов вертелись голодные псы. Трупы подолгу лежали непогребенными. Даже люди, которые ненавидели восставших, ужасались чудовищной жестокости победителей. Рюхель писал Лютеру, что если князья будут так карать, то потомкам достанется безлюдная пустыня. Во Франкенхаузене, по слухам, князья награбили больше трехсот тысяч гульденов. Они не ищут ничего, кроме грабежа и убийства.

Отвечая своему другу, Лютер благодарил его за сведения о Мюнцере. Да, он постоянно интересуется его судьбой, он жаждет подробностей о его поимке, «ибо очень полезно знать, как держался чванливый бес». Он просил самых исчерпывающих известий. А что касается участи крестьян, то стоит ли об этом убиваться? Жаль, конечно, что с ними поступают так сурово. Но что же делать? Страх и трепет — на то воля божья — должны обуять людей. Это наименьшее зло. В противном случае сатана натворит еще больших бед. Сказано ведь в писании: «Поднявший меч от меча и погибнет!» Он утешал Рюхеля: «Не мучайте себя, видя жестокости господ. Происходящее крестьянам на пользу. Многие из них, устрашившись, воздержатся от выступлений».

Крепки стены Мюльхаузена, и грозны его пушки. Но почему так нерешительно готовятся к осаде? Пфейфер хотя и поздно, но понял, что только совместные действия с восставшими других земель могут обеспечить победу. В послании, которое от имени города было направлено франконским крестьянам, призыв о помощи подкреплялся весьма красноречивым доводом: если нас разобьют, то такая же участь постигнет и ваши отряды!