Иона Якир - КОМАНДАРМ Якир. Воспоминания друзей и соратников.

Такое же настроение охватывало меня всегда и в последующие годы, когда я приходила к Якирам. Трудно передать словами ту искреннюю и дружескую обстановку, которая царила в этой семье. Ее незаметно, естественно создавал Иона Эммануилович. Создавал - даже не то слово. Она, эта обстановка, эта атмосфера сердечности и дружелюбия была неотделима от самого Ионы Эммануиловича, являлась его неотъемлемой частью. А его чудесный заразительный смех! Так смеяться могут только очень хорошие, очень добрые люди с чистой совестью и щедрым сердцем.

Я иногда даже удивлялась и раздумывала про себя: такой высокий пост, такая огромная ответственность, требующая непреклонной воли, и вместе с тем - простота, доступность, полное отсутствие зазнайства, позы, фразы...

Якир, прекрасный рассказчик, умел живо и образно рисовать внешность, характеры людей, их настроения и поступки и заставлял слушателей то волноваться, то хохотать до слез.

В Киеве мы поселились в одном доме (на улице Кирова) и свободные вечера - они случались не часто - проводили вместе. Ни карты, ни домино в доме не привились. Собирались тесным кругом за столом, и начинались беседы о делах партийных и хозяйственных, завязывались споры о новых книгах, о статьях в газетах и журналах, о театральных постановках. А потом кто-нибудь просил:

- Иона, расскажи что-нибудь.

Он не заставлял себя упрашивать. Запомнились его увлекательные рассказы о детстве, о бродячем цирке-балагане, куда хозяин пропускал мальчишек только за «работу»- надо было помогать разгружать имущество.

- Мы, кишиневские ребята, охотно помогали цирковым уборщикам, называвшимся униформистами, зато потом наслаждались великолепием и блеском циркового представления, ахали и охали при виде силачей и акробатов. А афиши!.. Вот примеры наглядной агитации с обманом публики. Представьте себе огромную красочную афишу, на ней нарисован великан, пролезающий в игольное ушко. Или, например, такую широковещательную афишу: «На глазах уважаемой публики будет зарезан живой человек».

Иона Эммануилович изображал толстого хозяина, потом силача-великана, и перед нами вставали, как живые, персонажи дореволюционных бродячих балаганов. Случалось, что наш хохот прерывался вскользь брошенной фразой Якира:

- А было ли у нас настоящее детство?..

И все вдруг чувствовали за юмором рассказа и сожаление о быстро пробежавших детских годах, и возмущение уродливым прошлым, и мечту о лучшей, доле для наших, советских детей.

Много раз мы просили Иону рассказать о боевых делах. И он начинал рассказывать то о геройском командире полка Попе, в полумертвом состоянии захваченном в плен врагом и отказавшемся отвечать на вопросы, то о начальнике дивизионной школы Ване Базарном, тоже отдавшем жизнь за революцию, то о любимой своей «Стальной черепахе» (бронепоезде), то просто о каком-нибудь пулеметчике, косившем вражеские цепи... И ни слова о себе.

От своего мужа я знала о безмерной личной храбрости Якира, о его отваге в боях, о тяжелых испытаниях во время похода Южной группы войск. Хотелось узнать какие-либо эпизоды от него самого. Но в таких случаях, чтобы положить конец просьбам, Иона Эммануилович переводил разговор на другую тему.

Иона Эммануилович очень любил детей и относился к ним с трогательной заботливостью. Детишки тоже любили этого высокого смешливого дядю и, завидев его, кидались к нему шумной гурьбой. Якир мог часами, если позволяло время, возиться с малышами, играть с ними, импровизировать, экспромтом сочинять сказки. Бывало, глянешь со стороны - малыши весело возятся с ним, увлеченно что-то мастерят, слышится радостный смех ребят и самого рассказчика. Ни дать ни взять - образцовый детский садик с умным и заботливым воспитателем.

Вместе со своим сыном Петей Иона Эммануилович сделал какие-то приспособления к детскому «конструктору» и искренне радовался, если «изобретенные» ими механизмы действовали.

Поражала разносторонность, энциклопедичность знаний Ионы Эммануиловича. Он много читал, легко запоминал и «переваривал» прочитанное, откладывая все необходимое в тайниках своей памяти. А при случае, когда требовалось, этими знаниями пользовался в интересах общего дела.

В 1935 году на заседании Политбюро ЦК КП(б)У обсуждался план работы Гослитиздата Украины на 1936 год. Я тогда работала директором издательства и поэтому присутствовала на заседании.

Мы показали членам Политбюро несколько изданных нами книг и доложили план на следующий год. По докладу взял слово Иона Эммануилович, и я, откровенно говоря, была удивлена, как хорошо он знает классическую и современную украинскую литературу. Якир предложил переиздать некоторые книги Яновского и Смолича, а также выпустить в массовой серии отдельные произведения Ивана Франко и Марко Вовчок. Его предложения были приняты, и книги включены в издательский план.