Иона Якир: КОМАНДАРМ Якир. Воспоминания друзей и соратников.

Отпустив адъютанта, Иона Эммануилович стал расспрашивать нас об академии, о прошлой службе, о здоровье, о семьях. Сначала все мы отвечали коротко, односложно, но Якир сумел вовлечь всех в оживленный разговор. Начав с личной жизни и учения, мы незаметно перешли к тактике и оперативному искусству, а затем и к делам международным. Видимо, к концу нашей беседы Якир сумел составить некоторое представление о нашем военном и политическом кругозоре.

Нельзя было не заметить изумительной способности Ионы Эммануиловича быть внимательным к собеседнику. Даже самые несущественные, на наш взгляд, ответы, например о делах семейных, он выслушивал очень терпеливо и своими репликами, окрашенными тонким юмором, создавал атмосферу непринужденности.

Когда в ходе разговора мы коснулись событий, происходивших в Германии, я заметил, что нам, видимо, в недалеком будущем придется столкнуться с германским фашизмом. Якир сразу посуровел лицом, задумался, затем ответил:

— Вы правы, товарищ Баграмян. Фашизм — безусловно наш злейший враг. И рано или поздно с ним придется столкнуться. Не видеть этого может только слепец. Но я знаю Германию не только по газетам, я там бывал, учился. В Германии сильная и авторитетная коммунистическая партия, и, пока она влияет на народные массы, на немецкий рабочий класс, пока немецкий народ не будет одурачен, Гитлер вряд ли сможет подняться против Советского Союза.

— А удастся ли ему одурачить весь народ?— спросил я.

Иона Эммануилович пристально взглянул на меня и пояснил:

— Не исключено, что на короткое время фашисты смогут обмануть народ, несмотря ни на его революционные традиции, ни на влияние компартии. Но, конечно, долго так продолжаться не может. Авраам Линкольн говорил: «Иногда удается дурачить народ, но только на некоторое время; дольше — часть народа; но нельзя все время дурачить весь народ». Хорошо сказано!..

Международные вопросы, как я понял, сильно занимали Якира. Он подробно, не жалея времени, делился с нами своими соображениями о возможности вооружения Германии с помощью англо-американских монополий, о реальной угрозе со стороны императорской Японии, которая вплотную подобралась к нашим дальневосточным границам и к дружественной нам Монгольской Народной Республике.

Коснувшись ближайших задач войск округа, Иона Эммануилович заинтересовался, насколько широко слушатели академии изучали тактику наступательного боя и глубокой операции с массовым применением танков и авиации. Из его замечаний мне стало ясно, что сам Якир — горячий сторонник этих наиболее прогрессивных форм боевых действий и целиком разделяет взгляды таких пионеров советской военной теории, как М. Н. Тухачевский, В. К. Триандафилов, А. И. Егоров, А. И. Седякин. Я сказал ему, что начальник академии Борис Михайлович Шапошников уделяет серьезное внимание этим важнейшим оперативно-тактическим проблемам.

Удовлетворенный моим рассказом, Иона Эммануилович воскликнул:

— Как хорошо, что наша армия молода не только годами, но и духом! Как хорошо, что у нас мало сторонников отживших оперативно-тактических догм! Естественно, что среди старых специалистов еще попадаются и такие, но не они, к счастью, делают погоду. Думаю, в оперативно-тактическом искусстве мы впереди армий самых крупных капиталистических стран.

Якир с большой теплотой отозвался о Триандафилове и Иссерсоне, которых хорошо знал и относил к наиболее талантливым молодым советским военным теоретикам, умеющим в разработке оперативного искусства сочетать глубокое знание форм вооруженной борьбы с марксистско-ленинской теорией.

С чувством искреннего сожаления Иона Эммануилович заметил:

— Как жаль, что нелепая смерть вырвала из рядов нашей армии Василия Кириаковича, одного из ее самых талантливых и глубоко мыслящих военачальников...

Конец нашей продолжительной беседы неожиданно огорошил меня, так как прозвучал своеобразной «панихидой» по коннице. А ведь я и Аскалепов были кавалеристами!

Обращаясь к нам обоим, Якир заявил:

— Вам предстоит служить в замечательном кавалерийском соединении. Второй кавкорпус — детище Григория Ивановича Котовского. Многие командиры и сам комкор Криворучко — воспитанники и прямые последователи Котовского. У них много самобытного, много странностей, им часто не хватает теоретической подготовки, но дело свое они знают и любят всей душой.

Якир на мгновение задумался, а затем продолжал: