Дмитрий Жуков - Бранислав Нушич

«Пустячок» — комедия «Обыкновенный человек» — за последние семьдесят лет ставилась на сцене чаще, чем какая-либо другая пьеса драматурга. В нашей стране и ныне она собирает полные залы, идет под названиями «Чья жена?», «Незваный гость», «Люблю, не знаю кого» и «Обыкновенный человек».

Герой комедии поэт Жарко Дамнянович, написавший крамольное стихотворение, скрывается под чужим именем в загородном доме у приятеля, как некогда скрывался в доме родителей Милицы Трзибашич сам Бранислав. Поэт тоже собирается бежать за границу. У приятеля есть молоденькая сестра, влюбленная в… стихи Жарко Дамняновича, которого никогда не видела. Жарко Дамнянович влюбляется в девушку, но, не смея раскрыть свое инкогнито, решает завоевать любовь в обличье не поэта, а обыкновенного человека. Начало лирическое. Но дальше начинается невероятная комедийная путаница. Поэт назвался в доме сыном Йованче Мицича, торговца из Ягодины, и тотчас в дом является сам Йованче. Поэт с приятелем убеждают торговца временно признать «сына». Однако приезжает мать молодого поэта, и торговцу уже приходится признать ее своей «женой». Собственная жена торговца, получив тревожные сведения, устраивает сцену ревности. В свою очередь чиновник, собиравшийся жениться на матери поэта… В общем, положение все запутывается и запутывается, пока уже никому, кроме зрителей, не разобраться, кто кому жена, кто мать, кто отец, кто сын… А тем временем девушка успевает влюбиться в обыкновенного молодого человека, и, когда наконец все разбираются в своих отношениях, она с радостью узнает, что это ее любимый поэт.

И вот такую веселую вещь, в которой, правда, уже нет и следа сатирического запала прежних комедий Нушича, он решил принести в жертву, чтобы спасти две другие пьесы.

Однако жюри конкурса приняло решение, которое посрамило тонкого стратега. Из тринадцати пьес, представленных на рассмотрение, жюри отметило три: «Лилиана и Оморику», «Так надо было» и «Обыкновенного человека».

В газетном объявлении авторам пьес предлагалось явиться в дирекцию театра, решившую включить все три вещи в репертуар.

Авторы явились. Трое в одном лице… Им был сам Бранислав Нушич.

Тысяча девятисотый год принес Нушичу небывалый урожай. Состоялось пять премьер. В феврале Народный театр поставил одноактную историческую трагедию «Князь Семберийский», в мае — комедию «Обыкновенный человек», в октябре — драму «Так надо было» и одноактную комедию «Шопенгауэр», в ноябре — сказку «Лилиан и Оморика». Судя по списку пьес, сделанному самим Нушичем и найденному мною среди бумаг драматурга, только «Так надо было» и «Шопенгауэр» написаны уже по приезде в Белград, все остальное — плоды консульского досуга.

«Князь Семберийский» (1897) считается лучшей из исторических драм Бранислава Нушича. Уже в начале XX века она была переведена на словенский, итальянский, чешский, русский, польский и немецкий языки. Среди заметок, которые драматург делал в толстой тетради, есть и такая:

«Толстой прочел „Князя Семберийского“ и сказал, что это лучшая и самая сильная драма у славян за то десятилетие, когда она была обнародована».

Эти лестные слова Льва Николаевича могли быть переданы Нушичу либо русскими дипломатами, с которыми он дружил, либо русскими актерами или писателями, часто посещавшими Белград. Толстой мог прочесть драму и в русском переводе и на сербском языке, которым он владел в достаточной степени, чтобы следить за новинками братской литературы. Подозревать Нушича в вымысле на этот раз не приходится, так как заметка сделана явно не для посторонних глаз.

Князь Семберии Иван был воспет народом и поэтами, имя его отмечено историками. Он не совершал, подобно другим князьям, великих военных и дипломатических подвигов, его прославило сострадание.

Еще в «реалке» Алка Нуша мог встретить в книге по истории Сербии, написанной Миличевичем, такие строки: «В 1806 году захватили турки Ядар и Подринье и много рабов увели в Боснию. Застонала душа князя Ивана от горя… Поехал он к Кулину (турецкому военачальнику. — Д. Ж.) и договорился, что даст ему выкуп за рабов. Кулин уступил ему всех рабов, но Иван едва собрал половину выкупа, и стал просить денег у торговцев. Тут счастье ему изменило, и он, будучи не в состоянии выплатить весь долг, бежал в Сербию, где и жил в великой нищете».

В своей маленькой трагедии Нушич не придерживается исторической правды. Не Иван едет к Кулину, а турок жалует во двор к князю, принимающему его с величайшим достоинством. Триста трех рабов хочет он продать Ивану, у которого уже собрались сельские старосты, готовые отдать последние свои сбережения.