Выборы в Сербии обычно проходили очень бурно. Сообщения газет напоминают реляции с поля битвы. В ход пускалось всевозможное горячее и холодное оружие. Ежедневно сообщалось о числе убитых по избирательным округам.
«Бог ты мой, — восклицает Еврем, — ведь вот что бывает, когда народ просыпается!»
Вероятнее всего, что Нушич все-таки был в Смедереве во время общесербских выборов, состоявшихся 7 сентября 1883 года. Именно на этих выборах победила оппозиция — радикальная партия. Во время выборов напредняки прибегали к самым изощренным махинациям. Процветали подкупы избирателей и подделки списков. Многие услужливые чиновники внезапно получили повышение.
Но и радикалы не сидели сложа руки. Газета оппозиции «Самоуправа» (от 20 августа 1883 года), обращаясь к крестьянам, писала: «…появится начальник — гоните его. Но он может привести с собой солдат — гоните и солдат…»
Король Милан, проигрывавший целые состояния на немецких курортах, вернулся в Белград. Правительство напредняков подало в отставку. Новое правительство было поручено составить консервативному генералу Николе Христичу, прозванному в народе «мясником». «На сербскую конституционность надета красная жандармская фуражка», — писала «Самоуправа».
И все же 21 сентября собралась новая скупщина. И выбрала председателя. Но на другой день министр Пантелич прочитал ей два королевских указа. Первым скупщина объявлялась открытой, а вторым — закрытой. Насовсем. И даже двери здания были заколочены.
Не прошло и месяца, как в Восточной Сербии вспыхнуло крестьянское восстание, втайне подготавливавшееся радикалами. Поводом его был приказ короля изъять у крестьян оружие, розданное им перед войной с турками.
«Мясник» Христич залил страну кровью. Вожди радикалов сами испугались восстания и не пошли до конца. При первых же тревожных известиях Никола Пашич эмигрировал, а Пера Тодорович и другие лидеры были приговорены к смертной казни, замененной впоследствии длительным тюремным заключением. Оппозиционные газеты были закрыты окончательно. Приостановлено действие конституции. Сербия была «умиротворена» на несколько лет.
* * *
Судьба «Народного депутата» хорошо известна по рассказу самого драматурга. В тот осенний день «форум» под ореховым деревом похвалил юного драматурга, а поэт-социалист Коста Арсениевич был даже в восторге.
Сценой тогда правили романтики Джордже Милетич, Матия Бан, Милош Цветич и Милорад Шапчанин. Их напыщенные произведения до отказа забивали репертуар Народного театра. Они расхваливали друг друга, а Бана даже называли «сербским Шекспиром». Но уже появился Милован Глишич с первой реалистической пьесой «Обман», и театр ждал Нушича.
А девятнадцатилетний комедиограф просто-напросто боялся явиться пред грозные очи важного директора Народного театра. Он боялся, что Милорад Шапчанин, «типичный бюрократ, увидев безусого юнца, заранее проникнется недоверием к пьесе». И Нушич передал ему рукопись через приятеля, актера театра.
«Следует упомянуть, что моя рукопись, озаглавленная „Народный депутат“, а по сюжету представлявшая собой осмеяние политической борьбы, выборов и депутата правительственной партии, попала на стол директора театра как раз в тот момент, когда политические страсти в стране достигли кульминационного пункта, нашедшего свое выражение в открытом восстании, которое как раз в то время жестоко подавлялось в Восточной Сербии. И вот такая рукопись попала к директору, воплощению лояльности и лицемерному стороннику существующего порядка и правительства. При таких обстоятельствах пьеса, явившаяся для того времени настоящей революцией, должна была отправиться в архив непрочитанной. И только благодаря одному обстоятельству она все же была отдана рецензентам для оценки. В то время в общественных кругах развернулась острая кампания против политики, проводимой управлением театра, которое не только не поддерживало отечественные драматические произведения, но и оттесняло их на второй план. Шапчанин, как никто, обращавший внимание на общественное мнение, хотел, конечно, оградить себя от нападок и забаррикадироваться рецензиями специалистов, и поэтому моя пьеса попала в руки Милована Глишича и Лазы Лазаревича, которые должны были дать о ней свои отзывы. В совете и в театральных кругах заговорили о пьесе, появившейся в период, когда на сцене безраздельно господствовал романтизм, и уже одним этим представлявшей собой революционное, а если учесть политическое положение в стране, то почти нигилистическое явление».
Читать дальше