Николай Борисов - Командир Т-34. На танке до Победы

Сошло нас два человека: женщина одна и я. Поздоровался с родной станцией, прихожу на склад, там при входе сидит старикашка. Спрашиваю его:

– А чего у вас так тихо?

– Это сегодня тихо!

У меня сразу все упало. Мне, хромому, далековато ковылять.

– А Николая Григорьевича Борисова знаете?

– Так мы друзья с ним!

– А я его сын!

Он встает, обнимаемся.

– Оставайся у меня, а завтра утром придет машина, и ты с ней уедешь!

– Нет, так не пойдет. Приехал на родину и буду где-то отдыхать? Я уж как-нибудь.

Тогда он вывел меня на тропу:

– Иди по ней и выйдешь прямо на дорогу. Так на километр короче.

– Ну, спасибо и на этом!

Пошел. Пройдусь, посижу на обочинке. А погода отличная, конец августа. Солнце, но не очень жарко. Километров пять уже прошел, и слышу – повозка движется. Быки идут, головами машут, слюни у них так и текут, чувствуется, нагружено капитально. На повозке дед.

Познакомились, оказывается, он зерно везет почти до нашего поселка. Спрашиваю: «Мешок можно на телегу бросить?» – «Можно!» А по дороге из Баку мы проезжали два соленых озера – Эльтон и Баскунчак, и там на станции все кинулись за солью. Ее там целые горы были навалены. И я тоже килограмма три набрал. Но когда я прошел эти пять километров, то вещмешок мне показался таким тяжелым, что я и соль эту не раз вспомнил, и жадность свою…

Потихонечку пошли. Когда одной рукой о телегу опираешься, все полегче идти. Идем, разговариваем о том о сем. Он рассказывал, как люди живут. А как в войну в деревне жили ясно – с утра до ночи в заботах и работах. Родители в поле, а домашнее хозяйство на детях. Да еще все оброком обложены, будь здоров.

На подходе к спуску к оврагу, он быков остановил: «Вот тут под горку метров 600 можем проехать. Сейчас только тормоза поставлю». Бревешко подставил, веревками привязал, и о землю им тормозил.

Вот тут мы немножечко отдохнули. А в очередной деревне остановились, быков напоили, сами попили.

Я его американской колбасой угостил, несколько галет дал. В общем, взбодрились немножко и пошли повеселее.

И когда доехали до поворота, я его спрашиваю:

– А как у вас с солью?

– Да, как, перебиваемся…

– Может, дать киллограмчик?

– Возражать не буду!

И я ему отсыпал в какую-то тряпку. Распрощались, и он мне на прощание пожелал:

– Я за тебя буду Богу молиться!

А мне еще три с половиной километра идти. По сторонам смотрю, кое-где уже убрано. Ведь это же самый разгар уборочной, самая-самая пора. Так с горем пополам и дошел до поселка.

Подхожу к проходной фабрики, поздоровался с охранником: «А где Николай Григорьевич? Я его сын.» Этот дедок сразу оживился: «Он где-то на территории» – и пошкондылял за ним. А через полчаса на телеге с отцом возвращаются. Обнялись, и отец повез меня домой. Но дома никого нет, мать и сестра на работе. Шура работала в школе для глухонемых в 200 метрах от дома, сразу прибежала, а мама появилась только вечером.

Ну, а отдых есть отдых. Тем более, погода благоприятная. Вот только из ребят никого нет, все на войне. А многие девчонки тут. Они школу кончили и уже в институтах учатся. Кто в Горьком, кто в Шуе, кто в Иванове, а кто и в Москве, а тут на каникулы приехали. Встретились с ними. И все бы отлично, но тут мне поведали, что от моего двоюродного брата второй месяц вестей нет. И дурные предчувствия не обманули. Уже потом мне в письме сообщили, что в августе Боря погиб в Польше [5]. Мы с ним в одном классе учились, и это был мой самый-самый надежный друг, заводила во всех делах…

В нашем классе из 23 человек остались только 13 девочек и один мальчик – Коля Лебедев. Он был инвалид детства, на костылях ходил. А все остальные ушли на фронт без разговоров. Но я должен сказать, что нам повезло. Я потом, когда общался со многими сослуживцами, затрагивал и эту тему, так у некоторых классы почти начисто выбило, а у нас всего двое погибших. Думаю, нам так здорово повезло, потому что почти все попали в училища и стали офицерами. Связь мы поддерживали до последнего. Еще совсем недавно нас оставалось двое, в Москве жила Лена Менькова, но месяц назад я звонил ей, и мне сообщили печальную новость. Так что из нашего класса я остался последним.

А помимо моего брата у нас погиб Сидоров Петр. Но он был из поселка, и мы с ним мало общались, поэтому ничего особенного рассказать про него не могу.

И двое вернулись инвалидами. Морозов Женя вернулся в 44-м. После этого заочно окончил пединститут, преподавал в нашей школе, а затем до пенсии работал заведующим районо. А второй – Александр Папушников из нашего села. Ему в первом же бою под Сталинградом отмахнули ногу, и он вернулся…