Георгий Красковский - На дорогах войны

Старая женщина протягивает еще один, пожелтевший от времени снимок. На нем — учащиеся вечернего техникума. Внизу твердо, размашисто написано: «Сквозная бригада Ивана Птицына». Бригадир возмужал, раздался в плечах. Его огрубелые руки умеют теперь не только колоть дрова, но и варить сталь. Учится играть на баяне, ходит в заводской клуб, участвует в самодеятельности. Братья вспоминают, как любил он песню варяжского гостя из оперы «Садко» — «О скалы грозные дробятся с ревом волны»…

Плечистый, гибкий, с добродушной искринкой в больших серых глазах — таким он запомнился матери, когда уходил в армию. Его признали годным для морской службы. В родном городе, в мартеновском цехе познал он стихию огня, теперь ему предстояло познать стихию моря. Что ж, и жаркий огонь, и высокая упругая волна — удел сильных и смелых. Те, кто знал близко Ивана Птицына, не удивились, когда, отслужив на флоте положенный срок, он остался на сверхсрочную. Родные увещевали его: «Когда жить, как все, будешь?»

А Ивана влекла кочевая жизнь моряка. Вот он на фотографии — рослый матрос в полосатой тельняшке, в бескозырке. А еще через год Иван Птицын присылает фотографию, где он в форме морского офицера. На обороте тот же четкий, размашистый почерк: «На добрую память родителям. Снимался после дальнего плавания». Он не раз бороздил океан, повидал чужие страны.

Однажды в плавании Птицын услышал полулегенду, полуисторию о загадочном острове Ахилла в Черном море. Будто во время бури на море появляется среди скал огненная фигура Ахилла, и протянутая рука указывает путь кораблю в скрытую гавань. Но как только стихнет шторм, корабль должен покинуть укрытие, иначе ему грозит гибель. Веря старым преданиям, многие моряки далеко обходят таинственный остров.

Сказочный герой Троянской битвы Ахилл пробудил в военном моряке увлечение древней историей. В тридцать два года Иван Птицын неожиданно оставил морскую службу и поступил на археологическое отделение Московского университета. Он пришел в аудиторию в бушлате и тельняшке, но профессор Артемий Владимирович Арциховский, увидев его, не выказал удивления. Встряхивая черной шапкой волос над высоким лбом, профессор обратился к первокурсникам со словами:

— Археология — история, вооруженная лопатой и киркой. Поле деятельности археологов — не письменный стол, а степь и горы, леса и пустыни, моря и реки. Вы — разведчики прошлого, открывающие тайны человеческой истории.

Профессор хотел, чтоб студент в бушлате не жалел о море, а понял, что в новой науке тоже свой штормовой ветер, ветер странствий. В конце учебного года профессор объявил, что готовится в экспедицию в древний Новгород. Он возьмет с собой тех, кто не только проявит себя на экзаменах, но и сноровист, вынослив в «черной работе», умеет крепко держать в руках кирку и заступ. Недавний моряк был спокоен на этот счет. Экзамен он сдал успешно, а физической силы и выносливости ему не занимать. Его просоленная морем кожа вынесет любые испытания.

Они вместе сидели в аудитории: Иван Птицын и Георгий Федоров, тоже любивший романтику в жизни. Они стали закадычными друзьями. Велика была их радость, когда узнали, что оба едут в экспедицию с профессором.

— Нам, студентам, участникам экспедиции, — вспоминает теперь Георгий Борисович Федоров, — было поручено «охранять» в поезде наши «орудия производства»: ящики с ножами, рулетки и огромную бутыль с формалином. Где-то на стыке рельс вагон сильно тряхнуло и бутыль разбилась. С воплем кинулись пассажиры и студенты кто куда. В вагоне остался один Птицын. Он спокойно выбросил разбитую бутыль в окно и смеялся над нашей трусостью.

…Жаркое августовское солнце палило нещадно. Окаменевшая земля трудно поддавалась кирке. Она изматывала, изводила студентов, к вечеру все валились с ног. А Иван Птицын, намахавшись лопатой, шел к реке Волхов и часами плавал. Однажды где-то в глубине земли камень сменился кирпичом. Профессор сказал студентам:

— Это граница вольности великого Новгорода. И эту границу открыли вы…

Еще до окончания университета Ивана Захаровича Птицына направляют работать в Загорск. В центре старинного подмосковного городка, утопающего в зелени, высятся зубчатые серые стены Троице-Сергиевой лавры. Долгие годы лавра служила крепостью и усыпальницей царей, была прибежищем монахов и попов. Со всех концов России шли сюда верующие поклоняться гробнице. Таинственные подземелья, надгробия укрепляли суеверия темных людей.