Майя Плисецкая - Тринадцать лет спустя

Моя незаконнорожденная дочь решением суда была весьма рассержена. Она вновь в сопровождении своей мамаши явилась в Москву и начала походы по кабинетам главных редакторов престижных газет. Я узнала об этом от Старкова, руководившего тогда «Аргументами и фактами». Он позвонил мне, взволнованный, поздним вечером и сказал, что два часа беседовал с дочкой-матерью и имеет намерение опубликовать этот разговор.

— Мне хочется дать информацию от газеты. Вы не поможете мне в этом?..

Когда же эти публичные развлечения закончатся! Таня Кузнецова цитировала в «Коммерсанте» гневные слова моей отвергнутой дочурки; «Что мне, в дураках теперь оставаться? Мессереры это начали, а я доведу до конца. Я ее поставлю на место. Ни одна справка еще от десяти гинекологов не поможет, и Австралия тоже не поможет».

Совсем уж абсурдным было то, что обе Глаговские печатно требовали провести анализ моей крови на ДНК. Печальная тень эксгумированного Ива Монтана вдохновляла их на эти взывания к справедливости. А я-то еще жива. Что мне, три капли крови жалко?

Таня Кузнецова позвонила мне в Литву и напечатала в том же «Коммерсанте» мой ответ: «Чистой воды авантюризм, который кто-то финансирует. Пусть анализ на ДНК сделают матери и дочери Глаговским. Они же под рукой. А моей крови на всех аферистов не хватит». Мои слова Таня вынесла в заголовок своей остроумной заметки о моих злоключениях — «Крови Майн Плисецкой на всех не хватит…».

Крови и нервов действительно уже не хватало. Я, конечно, слышала и читала, как терзают артистов мнимые и подлинные дети. Но когда это происходит с тобой, да еще так беспардонно и нагло, то нервы начинают сдавать. За мою долгую жизнь советская власть натерзала их вдосталь. Ученые медицинские мужи утверждают: нервные клетки не восстанавливаются. Что-то теперь принесут мне будущие годы?..

Никакого опровержения в «Московском комсомольце» не появилось. Поговаривали по-тихому, что за газетой стоит градоначальник Москвы. Это его епархия. И напоминать о неукоснительности судебного решения всерьез никто не будет. Теперь, наталкиваясь на «Московский комсомолец» в газетных киосках, я резко, а когда и бурно реагирую. Никогда не буду покупать сие издание!..

Но правда все же восторжествовала. Поздно, а восторжествовала.

В декабре 2002 года отмечали семидесятилетие Щедрина Как водится, брали интервью для TV, радио, газет. Родиону позвонила его приятельница с давних студенческих лет журналистка Наташа Дардыкина. Он и не знал, что она работает в «Московском комсомольце». Эту газету мы избегали и сторонились, как черт ладана. И вдруг такой разговор:

— Родион, я хочу сделать с тобой большое интервью для моей газеты. У газеты бешеный тираж.

— А где ты теперь, Наташа?

— В «Московском комсомольце».

— Боже, как тебя занесло в желтое логово?

— Что ты так?..

И Родион, волнуясь, рассказывает Дардыкиной всю мою горькую одиссею с лжедочерью. Наташа ничего не слышала и бурно реагирует — еще в советские времена она слыла среди коллег правдолюбкой и не раз получала по шее за свои вольнодумства. Старая еще журналистская гвардия.

— Я бегу к главному. Может, он не в курсе. А если в курсе, я его усовествлю. Мне скоро на пенсию. Никто мне не страшен.

— Добьешься выполнения судебного решения, интервью за мной. Не заслужила Майя такого пренебрежительного к себе отношения.

Чего не могут судебные исполнители, милицейские чины, градоначальники, может сделать субтильная седовласая женщина. Есть в ее худеньком теле место для совести и порядочности. Сколь многое могут осуществить неравнодушные, малые, но честные люди. Надутым, сытым властелинам наших судеб, упитанным круглолицым депутатам, градоначальникам, шефам и боссам невдомек, что у иных людей есть и нервы, и достоинство, и честь, и самолюбие, и репутация, и доброе имя, наконец.

Главный редактор среагировал быстро. Это ведь так просто. Только желание надо. Желание извиниться перед человеком, которого оскорбили и обидели. Спросить прощения вместо упрямых амбиций. Текст опровержения был опубликован на первой странице «Комсомольца» скромным, неброским шрифтом. В уголке газетного листа. Но опровержение появилось. Извинения произнесены. Подписал обращение ко мне главный редактор Гусев. Вот его текст:

«МК» с необдуманной поспешностью опубликовал 28 января 1999 года присланную из Лондона статью В. Симонова «Здравствуйте, дочь Майи Плисецкой», в которой без тени сомнения миф некоей молодой особы Юлии Глаговской, проживающей в Израиле, преподносился как неопровержимый факт. Автор статьи увлекся выигрышной сенсационностью «жареного» вымысла очередной «дочери лейтенанта Шмидта». К сожалению, сотрудник газеты, готовивший материал к публикации, не обратил внимания на зыбкость, юридическую и биологическую безграмотность доказательств господина Симонова. Состоялся суд, своим решением обязавший «МК» напечатать опровержение. Однако опубликованное 30 мая 2002 года опровержение, увы, содержало стилевые несуразности, в частности, возможность двойственного толкования заключительных строк о том, что «МК» не может опровергнуть само существование Ю. Глаговской с ее мистификацией: еще ничего не достигнув в балете, она попыталась соединить себя с великой балериной.