Катрин Панколь - За глянцевым фасадом

Новобрачные проведут на острове всего месяц. Джеки должна вернуться к детям, а Онассис — к делам. Как всегда, дети для нее — самое важное, и она может строить планы только на время школьных каникул: когда у Кэролайн и Джона заканчиваются занятия, она уезжает к Ари. Хотя и он и она привыкли быть независимыми, такой образ жизни не поможет им сблизиться. Очень скоро оба вновь почувствуют себя свободными. В первое время они прилагали все усилия, чтобы встретиться, по ту или по эту сторону Атлантики; но мало-помалу каждого стала засасывать повседневная рутина. Их встречи зависят от очень насыщенного расписания, которое составляют секретари и посторонние люди. Но Ари продолжает звонить ей каждый вечер.

Как только Джеки покидает Скорпиос, где ей не нужно другой одежды, кроме купальника и джинсов, ее вновь охватывает привычная мания: страсть к безудержной трате денег. Она подписывает, подписывает, подписывает счета по кредитным картам. Бывает, что ей некогда подписывать, и она бросает на ходу изумленному продавцу: «Пошлите счет в офис моего мужа». Это часть сбывшейся мечты. Зайдя в магазин всего на десять минут, она может потратить там полмиллиона франков! Она покупает все без разбора: туалеты от французских кутюрье целыми коллекциями, старинные часы, десятки пар туфель, статуи, диваны, ковры, картины.

«Она проделывала это как во сне, словно была под гипнозом, — рассказывает Трумэн Капоте. — Однажды на приеме, который я давал у себя, моя собака изгрызла соболиное манто Ли Радзивилл. Ее муж был в ярости, а Джеки рассмеялась. «Не расстраивайся, — сказала она, — завтра купим другое на деньги Ари. Разве он обеднеет от такого пустяка?» Джеки получает в месяц 300 000 франков на карманные расходы, но ей этого не хватает. Ей необходимо покупать, для нее это компенсация, лекарство, способ забыться. Некоторые пьют, принимают наркотики, впадают в булимию, доводят себя до рака. А Джеки тратит деньги.

Отчего она вновь стала рабыней своей привычки? Что с ней произошло? Быть может, реальность грубо схватила ее за рукав и волшебный сон развеялся? Ведь мечты сразу блекнут от столкновения с реальностью, а сказки теряют свою прелесть. Но именно реальности Джеки старается избегать всеми силами. Она пережила слишком много. У нее не хватает сил, чтобы с этим смириться. И не хватает смелости, чтобы остановиться и задать себе давно назревшие вопросы. Нет, настаивает она, пусть волшебный сон длится и длится, а злая фея так и не появится на горизонте…

Остров Скорпиос для Джеки и Ари действительно стал земным раем. У них много общего. Оба — натуры замкнутые, их окружает множество людей, но они одиноки. Оба — эстеты, влюбленные в роскошь, какую может обеспечить миллиардное состояние, оба независимы, своевольны, умеют обольщать. Если бы они так и остались отшельниками на своем острове, их счастье продлилось бы дольше. Ари заботится о детях Кеннеди, и это глубоко трогает Джеки. «Он был очень щедр к ним, — рассказывает Коста Грацос, его правая рука. — Он купил Кэролайн парусную яхту, а Джон-Джону — скутер, музыкальный автомат и мини-джип. Еще он подарил им шетландских пони. Но он не отделывался подарками, он старался отдать им часть души. В Нью-Йорке посещал школьные спектакли, в Нью-Джерси присутствовал на занятиях верховой ездой, заменяя Джеки. Причем последнее не доставляло ему удовольствия. Он не любил лошадей. Постоянно жаловался, что от грязи и навоза у него портятся обувь и брюки».

Но детям трудно привыкнуть к отчиму, который годится им в дедушки. Кэролайн подсматривает за ним из-под длинных волос. А Джон-Джон хоть и позволил себя приручить, но не слишком охотно. Они не могут понять выбор матери, но принимают его безропотно. Ведь это их мама, которую они любят больше всего на свете. Джеки это видит, она благодарна детям за то, что они не осложняют ситуацию открытым противостоянием.

Джеки и Ари стараются продлить свое счастье, как только возможно. Оставшись наедине, они осознают, что принадлежат друг другу. Им не нужны слова, они просто держатся за руки и улыбаются.

И все бы хорошо, но… Им редко удается побыть вдвоем. «Онассис был бизнесмен международного масштаба, причем все дела и все счета своих многочисленных предприятий он держал в голове. Его офис был там, где он в данный момент находился, а вокруг него всегда крутилась дюжина помощников, которые обращались к нему на незнакомых Джеки языках, — вспоминает Стивен Бирмингем. — У Джона Кеннеди тоже был свой двор, но тогда Джеки все же была в состоянии понять, что происходит. А вот дела Онассиса представлялись ей — как и многим другим! — такими таинственными, что она сочла за лучшее не говорить с ним на эту тему. Некоторые из помощников Онассиса были ей симпатичны. Другие — совсем наоборот. Эти последние относились к ней как к назойливой втируше, которая все время становится между ними и шефом. Они не утруждали себя любезностью, едва здоровались, а если им был срочно нужен Онассис, бросались к нему и начинали тихо разговаривать с ним по-гречески. Джеки находила это крайне невежливым. Вдобавок Онассис, как ей казалось, ставил этих людей гораздо выше ее!»