Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI

Встречу с мсье Сарро ван Эгмонту устроила мадам Раванье, принявшая сердечное участие в его поисках правды. По ее мнению, выбор казался удачным: в Париже мсье Альбер Сарро пользовался солидной репутацией специалиста по колониальным проблемам, и в его распоряжении находилась одна из крупнейших провинциальных газет. Да и название партии говорило за известную широту взглядов. Действительно, у мсье Сарро имелись большая газета и звание радикал-социалиста, не хватало лишь широких или узких взглядов, кроме, разве, желания любыми способами обеспечить себе легкую и приятную жизнь. Что касается колониальных проблем, мсье Сарро несколько лет занимал высокий пост губернатора Французского Индокитая, прославившись скандальными историями с женщинами и вызвав со стороны местных фанатиков ряд покушений на свою персону. Покушения успехов не имели, террористов благополучно казнили, но с тех пор мсье Сарро неизменно привлекался в парламентские комиссии по вопросам управления колониями. Ван Эгмонту известно было лишь последнее обстоятельство, для себя он считал необыкновенной удачей лично изложить свое дело столь авторитетному знатоку колоний, социалисту, да еще и радикальному. Кроме того, мсье Сарро неоднократно занимал пост министра и вместе с Даладье и Эр-рио на международной арене представлял Францию. Куда же была направлена их политика? Только к обеспечению собственного спокойствия, продлить эту привольную жизнь любой ценой еще на день… месяц… год! Даже ценой прямой измены национальным интересам Франции.

Когда пришел к власти Адольф Гитлер, объявивший Францию наследственным и смертельным врагом Германии, подлежащим уничтожению, то на международную арену вступил коллега Сарро по руководству радикальной партией Эдуард Даладье. Министр земледелия Анри Кэйль, радикал-социалист, на приход Гитлера к власти реагировал: «Не все ли нам равно? Он не заставит немцев пить наше французское вино». А газета «Моп» успокаивала французов: «Новый канцлер, получив власть, скоро выдохнется, и тогда исчезнет его репутация человека, творящего чудеса», — и французская пресса, как по сигналу, прозвала Гитлера «пленником» кабинета правительства, поскольку большинство его членов состоит из хороших и приличных людей.

Гитлер, почувствовав слабость правительства Франции, 2 февраля 1933 года заявил: «Мы были бы счастливы, если бы весь мир путем сокращения вооружений избавил бы нас от необходимости вооружаться».

Пробный шар из Берлина поймали в Париже, премьер-министр Франции Даладье отправил к Гитлеру своего эмиссара графа де Бриньока.

Фюрер с трибуны грандиозного митинга драматически протянул Франции руку примирения на века, и 7 июля 1933 года правительство радикал-социалистов втянуло Францию в самоубийственный пакт мира с фашистскими диктаторами — Гитлером и Муссолини. На смену Даладье в правительство вступает Сарро и вновь посылает в Берлин де Бриньока. Ответ: «ласка и тепло». Маленький и добренький дядя Адольф передал своим французским друзьям: «Те, кто говорит, что я хочу войны, просто оскорбляют меня! Я не такой человек! Война? Она только может ухудшить положение вещей: война означала бы уничтожение наших рас, этого лучшего цвета человечества, и привела бы к торжеству коммунизма! Когда я даю слово, я имею обыкновение держать его!» И вновь пробный шар Гитлера был ловко подхвачен последними якобинцами из кабинета Сарро: они могли еще некоторое время наслаждаться жизнью! Лишь бы дальше благоденствовать! О радость бездействия, и они стали поручителями фашизма.

В 1935 году фашистская Италия начинает разбой в Абиссинии. Политическая игра началась. Муссолини договаривается с Гитлером о взаимной поддержке. Англия в лице сэра Джона Саймона при его встрече с Гитлером обещает не препятствовать:

1. созданию воздушного флота равного французскому при достижении паритета с Францией и увеличению в соответствии с ростом советского воздушного флота;

2. уничтожению «польского коридора»;

3. возвращению старых немецких колоний и получению новых;

4. увеличению численности сухопутной немецкой армии, которая должна быть на одну треть больше французской;

5. аннулированию Версальского договора и полной свободе вооружаться;

6. восстановлению статуса Германии в Европе, существовавшего до 1914 года.

Англия отдает себе отчет в безусловной реальности немецкой экспансии и в то же время в границах соглашений с Францией запрашивает ее правительство: «Может ли английский флот рассчитывать на помощь французского флота в случае военных действий против Италии?» Разумеется, Англия при удобном случае меняет свою политику! Франции еще не поздно действовать! Париж при поддержке радикал-социалистов дает уклончивый ответ. Спокойствие снова выиграно, на этот раз ценою гибели Лиги Наций и французских государственных интересов. Нам все равно! Лишь бы еще год безмятежного существования!