Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

— Но ведь новые шифры печатаются редко и по определенному плану.

— Конечно. Однако, кроме шифров, Рой дает интересные материалы: секретные донесения своих послов, и на каждом типографски отпечатанном листе штамп: «Совершенно секретно. Может находиться только в руках членов Кабинета министров». Они дополняют ответы фашистских главарей. Бывают сведения о совершенно секретных переговоpax Гитлера с послами. Все страны настойчиво и ловко натравливают фюрера на нас. Попадаются сообщения и из Москвы, их наша контрразведка читает с пользой для себя. Ну, теперь ты все понял, Сергей?

— Вполне.

— Ждать нельзя ни одного дня. Выезжай в Париж сегодня же. Завтра встретишься с Иштваном в двенадцать в нашем обычном кафе. Он покажет тебя Рою. Потом установишь отель, где он остановился, затем фамилию. Наконец разыщешь его дом, адрес, место работы и прочее. Возьмешь под наблюдение, выяснишь образ жизни и возможность сближения. Вот тогда инициатива будет в наших руках. Ты осознал важность дела?

— Конечно.

— Я торможу, выходи побыстрее. Черт, а народу-то сколько… Ага, вот свободное место. Привет, Сергей! Ни пуха, ни пера! Всего! Не толстей на сонной работенке!

Сергей выскальзывает, машина исчезает в гуще других машин.

На тротуаре около мокрой липы с последними почерневшими листьями стоят плотный мужчина в мокром гражданском плаще, его дородная супруга и сын, сытый мальчик лет двенадцати в форме гитлерюгенда.

— Туман какой мокрый, Рихард! — говорит женщина, раскрывая зонт. — Я говорю тебе: не будь скаредом, возьми такси: помни, дома нас ждет гусь с тушеной капустой, клецками и жареным салом!

— Какой гусь, Луиза? Откуда?

— Да я же тебе говорила: его привез из деревни мой брат Иоганн и…

Подкатывает машина Степана. На миг Рихард видит его лицо. Из машины выходит Сергей, без шляпы, но в легком пальто, минуту стоит, незаметно оглядываясь, потом начинает уходить и погружаться в туман.

Рихард молниеносно поднимает полу плаща, прикрываясь женой и сыном, выхватывает из заднего кармана брюк пистолет, вводит пулю в ствол, сует пистолет в карман плаЩа и устремляется за расплывающимся в тумане силуэтом Сергея.

— Куда ты, Рихард?

— Это большевик! Я узнал его, он сидел за рулем. Пригляделся…

Он поворачивается и, нахлобучив шляпу на глаза, решительно ныряет в туман.

— А гусь? — всплескивает руками жена.

— Германия важнее гуся! — слышится из мокрой сырой завесы.

— Гайль Гитлер! — восторженно кричит вслед отцу мальчик.

Мать расстроена.

— Заткнись, идиот! Ужин испорчен… Я уж знаю: теперь твой отец вернется к утру!

— Мама, но Германия важнее…

— Заткнись. Что общего у гуся с Германией, дурень?

Они уходят. Начинает падать мелкий снежок.

Сделав десяток шагов, Сергей как бы случайно скользит, оборачивается и замечает идущую за ним широкоплечую фигуру в дождевике и низко надвинутой на лоб шляпе. Сергей закуривает и смотрит на часы.

«Сейчас дома переоденусь в дорожный костюм. Куплю билет, скорый в 21:50. Поужинаю на вокзале. Утром в Париже».

Он не спеша идет дальше.

«В десять расставим по местам Ганса, Апьдону и Курта, в двенадцать состоится знакомство с Роем».

Сергей на ходу поднимает воротник пальто, небрежно и щегольски повязывает кашне. Оборачивается: в тумане за спиной маячит та же широкоплечая фигура в низко надвинутой шляпе.

Лицо Сергея: самоуверенность сменяется недоумением и тревогой.

«Что это? Неужели шпик?!»

Сергей прибавляет шаг, прикрываясь попутно идущими людьми, виляет по широкому тротуару. Темнеет. Зажигаются огни реклам. Подойдя к витрине магазина, Сергей останавливается, якобы заинтересовавшись пестрым товаром, и искоса смотрит назад.

Позади в тумане резко останавливаются уже двое — прежний, широкоплечий в шляпе, и новый — долговязый в котелке.

Мокрое, взволнованное и несколько растерянное лицо Сергея.

«Пойман… Если остановлю такси, они потребуют паспорт… Заберут… Надо стряхнуть слежку…»

Сергей прибавляет шаг. Почти бежит. Сворачивает. Снова угол. Еще один. Переходит улицу. Мокрое лицо Сергея: на нем проблеск надежды, затаенная радость в еще несмелой улыбке.

«Все будет хорошо! Ну…»

Он роняет платок и наклоняется. Двое в тумане круто тормозят шаг.

«Надежды нет. Провалился…»

Мокрое лицо Сергея, он с тоской смотрит вокруг.

«Все это останется… Москва… Товарищи… А я погиб, уже вычеркнут из жизни…»

Сергей вытирает лицо. Мгновение стоит вытянувшись перед витриной, внутренне собираясь с силами. Подбородок выставлен вперед, кулаки сжаты.