Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных - Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Щедрость сердца. Том VII

Глазунов, одетый по моде, на шее — женский платок, привалившись к капоту новенькой спортивной автомашины марки «Мерседес» с номером 007, держался барином. Однако манеры исчезали, когда он видел проходящих мимо хорошеньких девушек, он сопровождал их взглядом не художника, выбирающего модель, а взглядом кота, готового схватить добычу. Глазунов, не стесняясь в выражениях, заявил, что украденные рукописи — его собственность, он может делать все, что ему вздумается! Отсутствие элементарной скромности и порядочности, связь с властями предержащими делали художника опасным человеком. Я испугался. «Письма из тридцать восьмого» могут превратиться в «Воспоминания советского нелегала» скандального характера, которые с удовольствием напечатают в Париже или в Лондоне! В ВААП указан правообладатель Быстролётова — моя фамилия и адрес, потом докажи, что не имеешь отношения к подобной публикации.

Подумав, я решил обратиться в КГБ, предварительно сделав копии рукописей. Дежурный офицер в приемной КГБ на улице Кузнецкий Мост пришел в изумление, когда я выложил восемь томов рукописей «Возмездия» и сказал: «Вот неизданные произведения Быстролётова, я — правообладатель автора, книги не издавал, без вашего контроля книги изданы не будут!» Мне повезло: в тот день дежурным офицером был сотрудник Центра общественных связей (ЦОС) КГБ полковник Васильев Сергей Федорович. ЦОС — единственное подразделение в КГБ, куда могли по личному делу обратиться граждане. Кроме работы с населением, сотрудники ЦОС консультировали писателей и журналистов о работе ВЧК, создали музей «Чекистский зал», сотрудничали со средствами массовой информации и т. д. Я с теплотой и благодарностью вспоминаю сотрудников ЦОС. При поддержке Васильева я вылетел в Кишинев, в КГБ Молдавской ССР мне отдали рукописи книг «Возмездия». В редакции журнала «КОДРЫ Молдавия литературная» Дмитрий Ольченко заявил, книга Быстролётова — его наследство от Александры Яковлевны Тверитиновой?!

— Вы говорите о книге, а речь идет о книгах.

— Мое наследство — одна книга, вот она.

На титульном листе книги «Залог бессмертия» стояла дарственная надпись деда: « Надежде Януаровне Рыковой на добрую память от автора». Ольченко не знал, откуда у Тверитиновой оказалась рукопись, мало того, уникальная рукопись была изуродована — зачеркнуты страницы, сделано множество надписей.

— Кто обработал рукопись?

— Юрий Греков работал с рукописью, он изменил текст и название книги.

— Каким образом рукописи Быстролётова оказались в Кишиневе?

— Это рукописи Владимира Боборыкина, он — душеприказчик Быстролётова и дал разрешение на публикацию.

— В седьмом номере журнала напечатана статья Кольцова Петра Спиридоновича о Быстролётове, по объему статья больше, чем в журнале. Вы ее правили?

— А как же, это наша работа.

— Петр Спиридонович дал согласие на изменения?

— Мы его и не спрашивали.

— Кто получил авторское вознаграждение?

— Да мы… у нас…

Юрий Греков, Дмитрий Ольченко, Александр Ключен-ков — государственные чиновники, они знали, что для правомерной публикации произведения редакции необходим авторский договор с автором или правообладателем автора, которого в редакциях не было. Они просто обокрали деда, поскольку рукопись — материальный объект, и право владения материальным объектом не влечет передачи авторских прав на произведение, выраженное в этом объекте. Вмешался КГБ, их благополучие оказалось под угрозой, и они быстро нашли правопреемника автора.

В книге «Трудный путь в бессмертие» процитированы рецензии на книгу «Человечность». Одним из рецензентов в 1964 году был старший редактор литературной консультации Союза писателей СССР Владимир Георгиевич Боборыкин. В 1989 году он назначил себя душеприказчиком Быстролётова и передал журналу «КОДРЫ Молдавия литературная» рукописи книг «Возмездия», дав разрешение на публикацию. В разговоре с Боборыкиным я пытался выяснить судьбу книги «Свет вдалеке», где автор рассказал об элите высшего общества Польши, Венгрии и Румынии, арестованной в 1939–1940 годах на территориях, присоединенных к Советскому Союзу. Был в книге рассказ о расстреле польских офицеров в Катыни. Увы! Боборыкин названия книг не помнил, расписки в получении книг в редакции не брал, не знал и о конфискации рукописей КГБ. Со слов Боборыкина, он обретался на вольных хлебах. Вольные хлеба «душеприказчика» деда мне достались высокой ценой.