Вильям Сибрук - Роберт Вильямс Вуд. Современный чародей физической лаборатории

Я сказал: «Но ведь вот он – в списке преступлений, убийств, загадок, пожаров, бомб, взрывов…»

«О, конечно, – сказал Вуд, – почему же вы сразу не сказали про взрывы? Вы говорите о бомбе на Уолл-стрит. Я помог при расследовании дела по просьбе Тома Ламонта, одного из компаньонов Моргана».

«Случай с бомбой на Уолл-стрит» был одним из страшных убийств, которого никогда не забудут в Нью-Йорке. В полдень 15 сентября 1920 года возница, который приехал настолько обычным образом что никто не заметил, каков он был, остановил фургон, окрашенный в желтый цвет, на углу перед Пробирной Палатой, против банка Моргана. Он привязал лошадей к железному столбу и скрылся навсегда в толпе. Через несколько минут, когда народа на улице стало еще больше, в фургоне взорвалась огромная бомба с бочку величиной, убив тридцать девять человек, искалечив несколько десятков и легко ранив не менее четырехсот, повредив банк Моргана, Пробирную Палату, Казначейство Соединенных Штатов и другие финансовые учреждения. Рассказ самого Вуда о его последовавшем участии в деле гласит:

«Через несколько дней после взрыва Ламонт, у которого был летний дом в Ист Хэмптоне недалеко от моего и с которым мы были знакомы несколько лет, позвонил мне и спросил, смогу ли я поехать в Нью-Йорк в следующий понедельник и попытаться найти способ реконструкции бомбы, что могло бы привести к установлению того лица, которое совершило преступление. Это было для меня первое предложение участвовать в уголовном расследовании, и я сомневался, могу ли быть им чем-нибудь полезен. Ламонт был иного мнения. Он видел мою лабораторию в старом сарае и слышал мои разговоры о сложных физических и химических явлениях при взрывах. Итак, я поехал, и меня сперва представили Шерману Бэрнсу, сыну детектива Вильяма Дж. Бэрнса, бывшего тогда директором Бюро расследования при Департаменте юстиции, которого также пригласили работать с полицией.

Шерман взял меня в личную контору капитана Джеймса Дж. Гегана, начальника Отдела бомб. Прямо передо мной, сбоку от стола Гегана, стояли, как старинные кавалерийские ботфорты, две задние ноги несчастной лошади, которая была запряжена в фургон с бочкой, наполненной железными гирьками и бомбой посередине.

Геган рассказал мне обо всем, что им удалось найти – а это было немногим больше того, о чем все знали из газет. Часть банка Моргана была переполнена убитыми и умирающими мужчинами и женщинами. Никто не мог понять толком, что произошло. Были вызваны войска, и все смешалось. Я спросил капитана Гегана, нашли ли они части корпуса или механизма бомбы, ибо это могло помочь выследить преступника, дав намек на его занятия или специальность.

Капитан Геган ответил: «Нет. Мы подобрали целую кучу дряни, разбросанной взрывом по всей улице. Конечно, там были гирьки, но мы прочесали все мелким гребешком. Там нет ничего, что можно бы было опознать, кроме частей фургона и сбруи». Я спросил его, здесь ли еще эта «дрянь», и он провел меня в соседнюю комнату, где высилась куча, похожая на груду железного лома около кузницы. Она выглядела совсем не многообещающе, но я все же стал копаться в ней. Наконец, я наткнулся на осколок, который, я был уверен, являлся частью бомбы. Это был изогнутый кусок металла, который мог быть частью тонкостенного железного или стального цилиндра, примерно восьми дюймов диаметром. В середине его было отверстие. На наружной поверхности и поперек отверстия шла узкая полоса, с глубокими параллельными канавками или бороздами. Я видел раньше такие бороздки на поверхности скал, когда четверть века назад изучал геологию в Гарварде. Профессор называл их «поверхностями сдвига». Они образовались на поверхностях камней, подвергнувшихся большому давлению и сдвигу. Я показал осколок Гегану и сказал: «Вот кусок бомбы!»

Потом, я нашел не только с полдюжины таких же осколков, но и несколько кусков тяжелого стального обруча. Один из них имел отверстие того же размера, что и первый осколок, и был так же изогнут, так что, очевидно, обруч был крепко надет на цилиндр. Далее, обломки обруча имели «поверхности сдвига» на внутренней стороне, где они были плотно прижаты к цилиндру, когда бомба взорвалась. Они оказали сильное взаимное давление, и это, как и в случае поверхности скал в геологии, создало параллельные бороздки и складки.

Я сказал капитану Гегану: «Теперь мы можем воссоздать оболочку бомбы». Это был стальной цилиндр, возможно – длинный, около восьми дюймов диаметром. стянутый стальными обручами, прикрепленными к цилиндру чем-то вроде заклепок, проходящих сквозь эти отверстия. Мне казалось очевидным, что это – какая-то часть машины, имеющейся в продаже; ее использовали как оболочку бомбы.