Иван Ваганов - Солдатская доблесть

Веду я машину по улице, навстречу «тигр». Подожгли его и вперед: по раскатам орудийного грома предположили, что Бедностин уже вырвался на окраину города и открыл огонь по бронепоезду. Действительно, отстреливаясь, бронепоезд пятился к вокзалу. Тут я его двумя подкалиберными и прошил. Со вторым бронепоездом Дрозденко расправился.

— Да, — вздохнул Василий Капитонович, — вспомнишь и не верится, что это дело твоих солдатских рук.

Не сдает боевых позиций коммунист-солдат Сыпачев и сегодня. 21 его рационализаторское предложение внедрено на производстве. Большую экономию дали они заводу. Член бригады коммунистического труда, Василий Капитонович Сыпачев не раз награждался грамотами за отличный труд.

В военном билете Виктора Шлыкова, паренька из уральского села Большое Гусино, записали: «Годен к нестроевой».

— К нестроевой?! — возмутился Виктор. — Я что, винтовку в руках не могу держать или в походе раскисну? Да я по пятьдесят километров без отдыха отмахивал. Товарищ военком, зачислите меня в строевые, — доказывал он майору.

— Не могу, — твердо ответил тот. Вскоре Виктор Шлыков оказался в городе Миассе на автомобильном заводе. Но мысль о фронте не покидала его. Вот почему одним из первых он подал заявление о зачислении в Уральский добровольческий танковый корпус.

Шинель, гимнастерка с петлицами артиллериста и ушанка так ладно пришлись Виктору, что в цехе всем показалось, будто он ростом-то стал выше, и в плечах раздался. Даже мастер Павел Павлович, который частенько покрикивал на него, крепко пожал его руку и сказал:

— Стало быть, уезжаешь. Крепко держи честь уральского рабочего, бей немцев в хвост и гриву. Гони его проклятого с нашей земли.

— Не подведу, Павел Павлович, — решительно сказал Виктор. — А за рабочую выучку спасибо, многому вы меня научили.

— Ладно, ладно, — старый мастер смахнул набежавшую слезу и прикрикнул на столпившихся рабочих: — Чего вы тут стали! Ну, уезжает парень на фронт, так разве первого провожаем. Попрощались и хватит. Дело не ждет.

Нелегко давалась солдатская наука, с утра до вечера изучали винтовку и автомат, танк и пушку. Ползали по-пластунски, рыли окопы и траншеи, строили блиндажи и землянки, возводили земляные валы и противотанковые рвы, учились стрелять и маскироваться, быстро и четко менять огневую позицию. Даже в трескучие морозы частенько гимнастерка бывала мокрой, но солдаты помнили: тяжело в походе, легко в бою.

Прошло еще три месяца. Виктор Шлыков стал наводчиком. Теперь он знал, что успех боя зависит от того, как четко и умело будет выполнять свою обязанность каждый член расчета. Он помогал командиру орудия сержанту Контыреву добиться этой слаженной работы. Их расчет отличался организованностью и дисциплиной, быстрее всех строил параллельный веер, без промаха бил по мишеням.

Орловщина. Сожженные села, обгоревшие столбы, груды золы. Лишь кое-где, вдали от дороги, виднеются уцелевшие хатки, но не клубится над ними легкий дымок, не слышатся крики детворы, не лают лохматые дворняжки. Кажется, все вымерло.

Деревушка, в которой расположился полк, пуста. Только в ограде, заросшей лебедой и полынью, шофер Морковкин отыскал костлявого бездомного кота.

Запомнился и такой случай. Придирчивый и строгий, командир батареи старший лейтенант Кислых стал заботливо укрывать волглой землей оголенные корни яблоньки. А когда корни оказались надежно укутаны, он ласково улыбнулся, встал и, нежно погладив яблоньку, степенной походкой рачительного хозяина зашагал на окраину деревеньки.

Во многих селах и городах после этого довелось побывать Виктору. Был он в Берлине и Праге, ходил по улицам Варшавы и Будапешта, но эта маленькая орловская деревенька навсегда врезалась в память.

В сумерках отправились занимать огневые позиции. Минут двадцать с потушенными фарами продвигались по проселочной дороге, затем машины разошлись в разные стороны.

Орудийный расчет Шлыкова обосновался на пригорке. К рассвету вырыли окоп, ровики для расчета, уложили в укрытие снаряды, связались с соседями и протянули к командному пункту телефонный провод. На огневой был полный порядок: нигде не чернела земля, не краснела вынутая из траншей глина — все было умело застлано слоем дерна. Командир взвода лейтенант Хардиков отметил дружную работу расчета.