Александр Родимцев - Добровольцы-интернационалисты

Сестренка хотела заплакать, но Рубен спросил:

— Как, ты не хочешь, чтобы я увидел столицу и все рассказал тебе?

Она притихла.

— Когда же мы поедем, летом?

Мать ответила просто, как говорят: завтра пойдем на рынок.

— Завтра, — сказала она.

Было отчего заплясать и волчком завертеться! Когда на следующий день Рубен попал в Мадрид, он прежде всего заметил группу мальчишек с газетами в руках и пошел к ним.

Через минуту они окружили его шумной стайкой, бойкие, задиристые, сорвиголовы, и стали рассматривать как диковинку.

Кто-то надвинул ему на лоб шапку, а рыжий вихрастый забияка осторожно протянул руку и ущипнул.

Рубен развернулся и влепил ему затрещину. Парнишка отлетел на кучу мусора и сел, пораженный таким оборотом дела.

— Ну, деревня, сейчас будет бой!

— Не деревня, а шахта, — сказал Рубен. — Давай один на один, остальные в сторону.

Рыжий встал, веснушчатое лицо его дрожало от злости, сплюнув сквозь зубы, спросил:

— Шахта. Что за шахта? Ладно, прежде чем я выбью из тебя спесь, разберемся. Откуда такой прилетел — выкладывай.

— Приехал с матерью. Из Бискайи. Она коммунистка. Вот и все.

Ребята переглянулись, кто-то засмеялся:

— Ну и влетело тебе, Рыжик!

Но Рыжик нисколько не обиделся, его ярость будто рукой сняло: он потрогал скулу, посмотрел на пальцы и грозно закричал на ребят:

— Ну что уставились? Может, хотели, чтобы мы сразу целоваться начали. Эх, лопухи. — Он положил ему на плечо руку, слегка повернул, остался доволен.

— Шахтеров уважаю. Будешь работать с нами.

— Что делать?

— «Мундо Обреро» распространять. Заметь, я не говорю: продавать газеты. Торговцы, те продают, а мы распространяем.

— Конечно, буду, — обрадовался Рубен. — И ты извини меня — вижу, ты хороший парень.

Когда Рубен рассказал матери о происшествии, она ничего не сказала: только тоненькая жилочка билась у ее виска.

Потом она встала, положила Рубену на колено руку и поцеловала в лоб.

…Рубен очнулся, когда поезд остановился на каком-то полустанке. Он вспомнил последний бой у Березины.

Шесть часов подряд гремел неравный бой, и шесть часов отважные пулеметчики Рубена Руиса Ибаррури удерживали мост, не давая противнику переправиться через Березину. За это время подразделения полка отошли на указанный рубеж, подготовились встретить фашистов.

Здесь, у моста, Рубен был тяжело ранен. Один из танков, подошедших на помощь, подобрал его и вывез.

За этот подвиг в сентябре 1941 года Михаил Иванович Калинин вручил молодому лейтенанту Рубену Руису Ибаррури орден Красного Знамени.

Он, испанец, свою первую награду получил на русской земле, обороняя мост через реку Березину. Я, русский, первым таким же орденом был награжден в Испании, отстоял от неприятеля мост на реке Мансанарес!

Тяжелое ранение, полученное под Борисовом, требовало длительного лечения, и Рубен очень страдал от вынужденного бездействия.

«Всего больше меня удручает то, что мне пришлось покинуть фронт, — пишет он матери из госпиталя 8 июля 1941 года, — ибо у меня безумное желание уничтожить этих разбойников.

Еще раз говорю тебе, мама, что считаю для себя счастьем и гордостью иметь возможность сражаться в рядах великой и непобедимой Красной Армии против жандарма человечества. Я уверен, что здесь он сломает себе зубы…»

В такие минуты мать всегда была для него лучшим советчиком. Рубен многое передумал. Мир, жизнь виделись ему теперь по-иному. Мать с нетерпением ждала от сына очередного письма, и оно приходило.

«…Я рад, — писал он в другом письме матери, — что из нашей дивизии тебе сообщили мой новый адрес. Вот уже несколько дней все собираюсь написать тебе письмо, но сначала решил увериться в своем здоровье, а теперь, когда убедился, что здоров и снова смогу воевать, пишу тебе в полном душевном спокойствии.

Так сложились обстоятельства, мама, что из Москвы я уехал на Запад, на славную реку Березину, но это письмо ты получишь с Востока, из древнего уральского города Уфы, где столько зелени и солнца!

Меня окружают хорошие люди, внимательные и добрые, а в палате со мной находится мой фронтовой товарищ, учитель-белорус, человек глубокий, простой и откровенный.

Вижу, что много времени было потрачено напрасно. Ты всегда старалась заинтересовать меня книгами, а меня тянуло к ребятам, на шахты, в горы. Впрочем, ты сама знаешь, что книги, кроме библии, в наших шахтерских семьях были редки и ученостью у нас не хвалились. Теперь совсем другое дело: только отвоююсь, начну учиться. Есть у меня тайная, хорошая мечта: стану механиком. Знаю, что это не легко, но у меня достаточно упорства, изучу десятки машин, гору учебников перечитаю, а своего добьюсь.