Софья Аннина - Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки

Также продюсер Артур Джейкобс, создатель и руководитель кинокомпании "The Arthur Р. Jacobs Со., Inc.", пригласил Мэрилин Монро и Дина Мартина сняться в комедии "Я люблю Луизу". Режиссером фильма должен был стать Джей Ли Томпсон, а композитором — автор песни "Бриллианты — лучшие друзья девушки" Джул Стайн.

(Впоследствии Джейкобс все-таки снял этот фильм — с Ширли Мак-Лейн вместо Мэрилин. Картина вышла в 1964-м под названием "Какая же дорога перед нами!")

На "20th Century Fox" очень быстро поняли, какую глупость совершили, и 25 июля Питер Леватес лично явился к Мэрилин "с белым флагом". Они расстались друзьями, полные воодушевления и совместных идей. Однако вскоре на студии произошел очередной "переворот", к власти вернулся Дэррил Занук. Полетели головы — в числе прочих был уволен и Леватес. Но к Мэрилин Занук теперь относился совсем не так, как в первые годы ее карьеры. Он пообещал ей взять производство фильма "Что-то должно случиться" под личный контроль. И только смерть Монро помешала осуществлению плана.

(Опять же, и этот фильм позже был снят заново, с Дорис Дэй в главной роли и под названием "Подвинься, дорогая!".)

Люди, близко знавшие Мэрилин, — Ральф Робертс, Сьюзен Страсберг, Руперт Аллан, Пат Ньюкомб, — потом в один голос говорили, что летом 1962 года, ее последним летом, она резко и ощутимо изменилась. Причем — несмотря на нездоровье и жизненные передряги, изменилась к лучшему.

"Она действительно отслеживала все свои дела и не давала другим водить себя за нос". Она стала более зрелой и, несмотря на на что, более уравновешенной, более оптимистичной. В Мэрилин словно просыпалась новая женщина.

Похоже было на то, что свет борется в ней с тенью, здоровое начало — со всем больным, темным, исстрадавшимся.

В одном из ее последних интервью причудливо перемешаны мудрость, горечь и надежда.

"Мне исполнилось тридцать шесть лет. Мне это не мешает. Считаю, что у меня хорошие виды на будущее и я должна как можно лучше использовать представляющиеся шансы — точно так же, как и всякая иная женщина. Поэтому, когда мне доводится слышать всю эту болтовню насчет того, что я, дескать, вялая и нерадивая, что часто заставляю людей ждать себя, то прошу не забывать — я тоже жду. Жду на протяжении всей жизни… Вы не представляете, как это бывает, когда у тебя есть все то, что имеется у меня, а ты не можешь назвать себя ни любимой, ни счастливой. В жизни я всегда хотела только одного: быть сердечной с людьми и чтобы они были сердечными со мной. Это честный обмен. К тому же я — женщина. Я хочу, чтобы мужчина любил меня всем сердцем, — так же, как мне хотелось бы любить его. Я пыталась, пробовала, но до сих пор такой любви у меня не случалось".

Так говорила Мэрилин Монро за несколько недель до своей смерти.

Связь с семьей Кеннеди — один из важнейших штрихов в биографии и легенде Мэрилин Монро. Ей приписываются любовные отношения сразу с обоими братьями: и с Джеком, который стал президентом, и с Робертом, который был генеральным прокурором. Более того, считается, что именно эти отношения могли стать для Мэрилин трагически-судьбоносными…

Чтобы понять, что представляли из себя Джек и Роберт не как политические деятели, а как реальные живые люди, необходимо немного рассказать о семье Кеннеди.

Их было девять: четверо братьев и пять сестер Кеннеди. Дети банкира Джозефа Патрика Кеннеди и Розы Элизабет Фицджеральд, дочери мэра Бостона Джека Фицджеральда. Отец воспитывал их с идеей, что Кеннеди должны дружить только с Кеннеди и доверять только Кеннеди, и что если между какими-то двумя из них случатся трения, все равно любой из мальчиков и девочек найдет себе брата или сестру, близкого по духу.

"Много лет тому назад мы решили, что дети станут самыми близкими нашими друзьями, и мы никогда не устанем от них, — сказала Роза одному репортеру в конце 30-х. — Кеннеди — это автономная единица. Если кто-то из нас захочет совершить прогулку под парусом, сыграть в гольф, пройтись или просто поболтать, всегда найдется другой, кто с готовностью составит ему компанию".

Джозеф Кеннеди был одержим политическими амбициями. Сам он достиг только поста посла США в Великобритании: престижно, почетно, но далековато от реальной власти. Однако он был уверен: сыновья добьются большего.

Джозеф требовал от своих сыновей, чтобы они во всем были лучшими. Любая неудача воспринималась, как настоящая катастрофа. Любая слабость считалась позором. У отца любимцем был первенец, Джозеф Патрик, которого называли Джо-младший. Самый красивый, здоровый, сильный, смелый из его детей! На него возлагались все надежды семьи. Его видели будущим политиком и, быть может, первым президентом-католиком…