Бернар Фоконье - Флобер

Святой Антоний, отшельник, сублимирующий свои неудовлетворенные желания в галлюцинациях и видениях, — это сам Флобер. Как пишет Жан Поль Сартр, «поскольку он не может самоутвердиться через обладание, Гюстав самоутвердится через желание, то есть через то, чего не будет иметь. Гюстав останется навсегда неудовлетворенным. <���…> Это самоотречение, от которого хочется рычать и выть» [100] Sartre J. P. L’Idiot de la famille. 3 tomes. Paris: Gallimard, 1971–1972. T. 1. P 1079. .

О своем новом замысле, об этом «водосбросе», как он позднее выразится, где смешались невероятные картины, фантастические видения, размышления о самых разных религиях, Флобер ведет бесконечные разговоры со своим школьным другом, который снова появился в его жизни, — Луи Буйе. Жизнь не баловала этого молодого человека. Он был интерном в больнице Руана. И, как мы знаем, доктор Флобер, отец Гюстава, указал ему на дверь. Безусловно, у доктора были для этого самые веские причины. Медицина явно не была призванием Буйе. И теперь этот молодой человек с мягким характером и тонким вкусом зарабатывал себе на жизнь тем, что давал уроки отстающим ученикам. Благородное занятие, но отнимающее слишком много времени, чтобы заниматься литературным творчеством, в частности поэзией. Ему оставалось лишь с грустью мечтать о том, чтобы посвятить себя любимому делу. И вот этот достойный во всех отношениях человек займет после смерти Альфреда Ле Пуатвена важное место в сердце и жизни Гюстава. Друг, работа, теплый домашний очаг… Париж далеко, и гневные письма Луизы, всегда готовой обрушить на него гром и молнии, все меньше и меньше его трогают.

Во Франции, между тем, накаляются политические страсти. Правительство Луи Филиппа уходит в отставку под двойным натиском со стороны республиканского левого большинства и буржуазии, рвущейся к власти, которой лишилась во времена Реставрации. Флобер не примыкает ни к тому, ни к другому, ни тем более к третьему лагерю. Он не монархист, не социалист. Он с большим презрением относится к буржуазии, несмотря на то что сам принадлежит к этому классу общества и ведет буржуазный образ жизни. Ему нужно совсем иное. Он видит себя прежде всего творческой личностью, артистом, художником, мастером слова — солью земли, по его мнению.

В Руане, как и во всей французской провинции, начиная с конца 1847 года протестное движение выражается в форме банкетов, организованных реформистами. На один из таких банкетов отправляется Флобер вместе с Луи Буйе. Вот как он описывает его Луизе: «Я присутствовал на банкете реформистов! Какой вкус! Какая кухня! Какие вина! И какие произносятся речи! <���…> Какое печальное зрелище представляют собой эти люди. Какая грусть охватывает ваше сердце, когда вы видите перед собой такую вопиющую и воинствующую глупость» [101] Письмо Луизе Коле. Конец декабря 1847 года. .

Революция тем не менее уже идет полным ходом. В феврале 1848 года в Париже вспыхивает восстание. Флобер и Буйе едут в столицу, чтобы встретиться с Максимом Дюканом. Они предвкушают, какое роскошное зрелище ждет их. Они не хотят пропустить его. Вечером 23 февраля трое друзей отправляются ужинать в ресторан в центре города. Три брата-провинциала. По дороге им навстречу попадается группа мятежников, выкрикивающих призывы с требованием провести реформы. Некоторое время спустя, возвращаясь от Дюкана, они видят манифестацию на бульваре Капуцинов. Затем до них доносятся звуки выстрелов. Они еще не знают о том, что это расстрел, который на следующий день приведет к восстанию и к отставке, а затем бегству Луи Филиппа.

О том, что произошло на следующий тревожный и кровавый день, можно прочитать на страницах «Воспитания чувств» в редакции 1869 года. Вначале друзья были скорее свидетелями, чем действующими лицами событий, происходящих на их глазах. Они то теряют друг друга, то снова встречаются. Какой-то мужчина падает им прямо под ноги. Флобер спасает от разъяренной толпы гвардейца. Затем мятежники перемещаются в сторону дворца Тюильри, где разбежалась охрана. Они садятся за королевский стол, все еще накрытый для завтрака. Тут появляются военные, наступает неописуемый хаос. Флобер наблюдает за этой яростью восставших, он видит разгром и грабежи, коллективное безумство толпы, способной на крайнюю жестокость. А в городской ратуше уже провозглашена республика.

Флобер возвращается в Круассе. Воспевать революцию не в его характере. В коротком письме, которое Гюстав направит в начале марта 1848 года Луизе Коле, он нисколько не приукрашивает свои чувства: «Я получаю большое удовольствие от того, что наблюдаю за тем, как разбивается всякое честолюбие. Я не знаю, будет ли новое правительство благоволить к искусству. Вот в чем вопрос. Невозможно быть ни более буржуазным, ни более ничтожным. Что до того, чтобы быть более глупым, вполне возможно».