Макар Бабиков - Отряд особого назначения

Оставалось жечь спички. Увидят ли эти слабые всплески за пять-шесть километров?

— Нас заметили! Катер повернул к берегу! — оповестил Алексей Каштанов.

Катер действительно изменил курс в сторону южного берега Мотовского залива. Все сгрудились на берегу. Принесли поближе к воде Шелавина. Пытались кричать. Катер подходил все ближе и ближе. Вдруг он резко развернулся и полным ходом пошел к Рыбачьему.

Ребята сокрушались:

— Видно, не разглядели сигнала.

— А может, решили, что провокация. Ведь сигналы-то давали не условные.

— Не разглядели, решили! Какая разница. Нам от этого не легче. Был катер, да сплыл! — горевал Каштанов.

Снова с надеждой смотрели через залив. Томительное ожидание тянулось около часа. От Озерко, из губы Мотка, показались два катера. Шли они к южному берегу. Потом круто повернули вправо.

— Что они делают! Что им надо у Могильного? — вслух спрашивал Барышев.

Один катер поставил дымовую завесу, другой подошел к берегу и сразу отработал задний ход. Завесу отнесло ветром. Катера повернули вдоль берега на восток. Прошли мимо разведчиков, удалились еще на километр-полтора за небольшой мыс. Опять повесили дымзавесу.

Радость — и тут же отчаяние. Такого даже не придумаешь. Леонов приказал подпалить последнюю коробку спичек. Она вспыхнула как магний.

Катер повернул к этой группе.

Сгрудились у самой воды. Размахивали руками, оружием.

«Малый охотник» приткнулся к берегу, моторы не глушил. Они работали на сниженных оборотах, удерживая корабль на береговой отмели. Моряки скинули сходню, она не дотянулась до суши метра три. Разведчики кинулись в воду, которая в первый момент показалась теплой. Вцепились в дощатую сходню мертвой хваткой так, что ее можно было оторвать только с руками.

С катера спросили:

— Кто здесь?

По голосу узнали комиссара отряда Дубровского.

— Леонов с отделением. С нами комвзвода Шелавин.

В первую очередь внесли на катер Шелавина, затем забрались остальные. (Шелавина после лечения в госпитале в отряд не вернули, перевели на другой участок оперативной работы. В ноябре 1948 года капитан III ранга Шелавин погиб в автомобильной катастрофе.)

— Больше никого нет? — спросили Дубровский и командир катера.

— Из нашей группы все.

Катер отвалил от берега, развернулся кругом на восток. Все сгрудились по правому борту, прощупывали глазами каждый метр. Шли с полчаса, ни вспышки, ни луча от фонаря, ни малейшего призыва.

— Спуститесь в кубрик, грейтесь и отдыхайте. Идем в Полярное, — сказал командир катера.

Внизу увиделись с Никандровым. Его группу катер снял, когда второй раз ставил дымзавесу. А под прикрытием первой вызволил несколько бойцов из роты морской пехоты.

Спросили комиссара Дубровского, что с отрядом.

— Подробностей еще не знаем. Первыми залпами отряд рассекли на несколько групп. Связь нарушилась. Николаева вскоре ранило, потом еще раз. Его унесли к берегу, на катере переправили на Рыбачий. Возле меня собралось отделение из разных взводов. Держались какое-то время на гребне. Потом на берегу у катерников узнали, что десантники переправились на Рыбачий, что переправили на материк и командира отряда. Так собралась вся эта команда, — сказал Дубровский, показав на десяток разведчиков. — Раненые в госпитале. Катер собрался идти в Полярное. На нем начальник штаба оборонительного района отправлялся докладывать в штаб флота о результатах всей операции. Его попросили взять и нас. Когда выходили из губы Мотки, мы все уставились в южный берег. И не одному мне, но и другим показалось, что там вспыхивают слабенькие огоньки. Я попросил командира катера лейтенанта Ляха изменить курс, подойти к берегу, проверить. Он не обязан был это делать, так как шел с заданием доставить начальника штаба в Полярное. И все же катер повернул к берегу. Огоньки загорались в нескольких местах. Похоже, что немцы заманивают в ловушку, устраивают засаду.

Вернулись на Рыбачий, взяли второй катер, командир которого не имел прямого задания на переход. Здравый смысл возобладал. Так и появились два катера. Так была поставлена дымзавеса. А дальше вы все знаете.

Леонов и Никандров доложили комиссару Дубровскому о гибели Кашутина, Абрамова, Флоринского, Шерстобитова, Рыжечкина, Михеева… Едва ли остался жив Уленков.

В кубрик спустился командир катера лейтенант Лях.

— Прошли Пикшуев. Теперь опасность меньше, оставил на вахте помощника, думаю, схожу, посмотрю на ребят, послушаю.