Леонард Гендлин - Исповедь любовницы Сталина

— В этом мире все — лжецы! — Сталин, не спеша, возвращался к своей излюбленной теме. — Я никогда никому не верил так, как канцлеру Адольфу Гитлеру. Мне казалось, что он правдивее Черчилля и Рузвельта. На одном из приемов Маленков шепнул, что со мной хочет говорить наедине немецкий посол граф фон Шу-ленбург, если не ошибаюсь, ваш очередной поклонник. Скрыться от дипломатических глаз невозможно. Сказаться больным — шаблонный прием. Выручил, как всегда,* Поскребышев: он организовал телефонный звонок. В этот момент Шуленбург пожаловался на острую боль в сердце. Дипломаты и дотошные журналисты ничего не поняли. Мы говорили 35 минут. Я до сих пор как следует не раскусил германского посла. Для нас он — неразрешимая загадка.

И. В. с причмокиванием и вздохами пил чай. В паузах курил. Потом начал ходить медленными шагами по диагонали. Вошла пышущая здоровьем Валечка. Она непринужденно улыбнулась, показав подковки маленьких жемчужных зубов. Время ее не меняло.

— Принесите еще чаю, — попросил Сталин. Я внимательно его слушала. — Мы, Верочка, подписали с Гитлером Пакт о ненападении и дружбе. А посол Шуленбург дал нам понять, что Гитлер со своим штабом интенсивно готовится к войне и что в ближайшее время Германия без предупреждения нападет на Советский Союз. Мы не поддадимся провокации. Я предложил выдать Шуленбурга Гитлеру. Он предал своего непосредственного начальника.

Глаза у Сталина зажглись звериным блеском. Злоба распирала, она, словно раскаленная магма, давила на его больной, неуравновешенный мозг.

Стоял теплый бесснежный вечер. Мы спустились в сад. И. В. немного приободрился:

— Я давно тебя не ласкал! Пойдем отдыхать, Верочка! Ты думаешь, что если мне стукнуло 62 года, то я уже ни на что не гожусь? Возможно, я наскучил тебе?

Внимательно посмотрела на осунувшееся лицо земного Бога, на своего властелина-царя. Как он чудовищно постарел! И он хотел от меня правды? Да, осуждай меня, читатель, за то, что игриво ответила:

— Нет, дорогой, вы ошибаетесь, мне с вами всегда хорошо!

Похвала придала ему новые душевные силы. И вдруг самый страшный вопрос:

— Верочка, хотите стать моей ЖЕНОЙ?

Тихо спросила:

— Это ваше твердое желание?

— Для меня ты больше, чем жена. Должен тебе сказать, что по приговору военного трибунала мерзавца Донидзе приговорили к смертной казни. Лаврентию сообщили, что его выкормыша направили в исправительно-трудовой лагерь. Вот будет потеха, когда он узнает о бесславной кончине друга-побратима!

От этой тирады меня бросило в дрожь. Правда Сталина была кровавой…

— И. В., скажите, как вести себя, если Берия пришлет ко мне своих людей?

Сталин помрачнел:

— Несмотря на то что Берия твердый орешек, постараемся его расколоть. Не поможет молоток — возьмем отточенный топор.

Наступил день, которого я так страшилась. Ночью 7 марта в моей квартире раздался сильный стук. Кто-то ломился в двери.

— В. А., пожалуйста, откройте, это я, Лаврентий Павлович Берия!

Подбежала к телефону, дрожащей рукой набрала номер Маленкова.

— В. А., вас мистифицируют. Берия от нас недавно поехал домой. Трубку не вешайте, пусть останется соединение с моей квартирой. Двери никому не открывайте. По второму аппарату связываюсь с начальником охраны Кремля и с военным округом.

Хулиганы продолжали ломиться в двери. Я не отходила от телефона.

Маленков:

— Через 15 минут у вас появятся наши товарищи, держите меня в курсе событий.

Бандиты грозили выломать двери. Они кричали:

— За Серго Донидзе мы тебя все равно изуродуем! Шкура продажная!

Наружные двери под натиском тел стали поддаваться. Я не на шутку испугалась. В этот критический момент услышала шум подъехавших автомобилей и вой сирены. Началась перестрелка. По лестнице поднимались мои спасители. Вооруженные бандиты скрылись. 10 человек арестовали. Несмотря на молодость, они имели звания и занимали ответственные посты в наркомате внутренних дел. Приехал обеспокоенный Маленков.

— О вооруженном налете считаю нужным сообщить товарищу Берия, — проговорил высоченный Лукашев-ский, старший следователь союзной прокуратуры по особо важным делам.

Следователь Воздвиженский из Военного Трибунала спросил преступников:

— Кто вас сюда послал?

За всех ответил Миха Элиава:

— Мы пришли сами, без злого умысла, просто хотели попугать Веру Александровну.

Маленков твердо:

— Хватит с этим отребьем чикаться! Не таким храбрецам развязывали языки. Арестованных в разные камеры, никакого общения, всех посадите на воду и хлеб.