Александра Толстая: ДОЧЬ

Удивительная и почти фантастическая военная биография Александры Львовны отмечена мужеством, непреклонностью воли, проникнута пафосом милосердия, особенно к низшим чинам. С первых же страниц книги читателя поразит размах ее неутомимой деятельности: в санитарном поезде на Северо—Западном фронте она оказывает первую помощь тяжелораненым солдатам, доставленным прямо с передовой; на Турецком фронте в 1915 году — выхаживает, рискуя заразиться сама, опасно больных сыпным тифом; на Западном фронте — организует школы–столовые для детей беженцев, используя при этом опыт Толстого в работе на голоде в 1892 году. Наконец, как уполномоченный Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам, организует крупные летучие санитарные отряды. В госпитале, куда сестра милосердия попала, став жертвой газовой атаки на одном из участков фронта, до нее дошло встревожившее ее известие о Февральской революции. Обстановка в армии резко изменилась, началось брожение в войсках, падала дисциплина, происходило размежевание на различные политические группировки, графский титул вызывал подозрения и недоброжелательство, и Александра Львовна поняла, что ее работа затруднена и практически не нужна.

В декабре 1917 года она в звании полковника с тремя Георгиевскими медалями вернулась в Ясную Поляну. Тотчас же перед дочерью Толстого открылось широкое поле деятельности, исполненной высокого смысла. Недавно томившая ее «зияющая пустота» исчезла. Она всю себя посвятила увековечению памяти отца. Еще в 1911 году она вместе с В. Г. Чертковым выпустила трехтомное издание «Посмертных художественных произведений Л. Н. Толстого» и на гонорар согласно желанию отца выкупила яснополянскую землю и передала крестьянам. Теперь, по возвращении, Александра Львовна вдохновилась возникшим в кругу сподвижников писателя замыслом — подготовить и выпустить первое серьезное и самое полное собрание его сочинений. «Приехала дочь Саша с проектом нового издания Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого» [6] Толстая С. А. Дневники. Кн. 2. С. 455. , — помечено в Ежедневнике С. А. Толстой 14 февраля 1918 года. Сразу же приступили к делу. «С утра я с Сашей занялась передачей ей и Сереже прав на рукописи, их снятием фотографически и раздачей отдельных сочинений для разработки» [7] Там же. С. 456. , — свидетельствует Софья Андреевна, а спустя месяц она вручила Саше ключи от тех 12 ящиков с рукописями, из–за которых–то и разгорелся между ними упомянутый выше конфликт.

Преклонение перед национальным гением России сотворило чудо: вокруг холод, голод, разруха, гремит гражданская война, а небольшая группа ученых, таких, как А. Е. Грузинский, А. А. Шахматов, М. А. Цявловский, Н. К. Пиксанов, Сергей и Александра Толстые, юрист Н. В. Давыдов и «скромные дамы», у которых все в прошлом, переступали порог отведенной им в Румянцевском музее комнаты, разбирали, систематизировали, выверяли беспорядочно сложенные в ящики бесценные автографы писателя. «Музей не отапливался, — читаем в мемуарах Александры Львовны. — Трубы лопались, как и везде. Мы работали в шубах, валенках, вязаных перчатках… Стужа в нетопленом каменном здании, с насквозь промерзшими стенами… хуже, чем на дворе», и невзирая на такие ужасные условия, «забывая холод и голод, мы читали новые сцены… «Войны и мира»… радовались как дети, когда удавалось разобрать трудные слова… Работа увлекла решительно всех». Сергей Львович с сестрой выверяли тексты дневников, «бесконечное число раз» прочитывая их, «находя все новые и новые ошибки». Трудились все самоотверженно, бескорыстно, подвижнически, на одном энтузиазме. Все составленные описи, приведенный в порядок систематизированный архив, исправленные от ошибок переписчиков тексты были использованы при подготовке фундаментального 90-томного Полного собрания сочинений Толстого.

У Александры Львовны, к великому ее сожалению, бывали вынужденные прогулы, лишавшие ее возможности посещать музей, вчитываться в страницы с неразборчивым отцовским почерком. Она находилась, говоря языком писателя, «на примете у синих»: дважды подвергалась обыску по подозрению в хранении тайной типографии, в контрреволюционной деятельности; один из них повлек ее первое и недолгое пребывание в тюрьме на Лубянке. В марте 1920 года ее арестовали по делу политической организации «Тактический центр», а в августе 1920 года Верховный революционный трибунал приговорил ее к трем годам заключения в концентрационный лагерь в Московском Новоспасском монастыре. Вина же дочери Толстого состояла лишь в том, что она предоставляла квартиру для заседаний и ставила самовар его участникам [8] См.: Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. 4‑е изд. М-, 1986. Кн. 2. С. 16. , за это «преступление» ее лишили свободы, обрекли на бездействие, непосильный труд, унижения и оскорбления. Доведенная до отчаяния, в надежде на спасение узница Новоспасского лагеря набрасывает черновик письма к В. И. Ленину, который сохранился в ее архиве.