Алексей Цирес - Искусство архитектуры

Рис. 19. Храм Посейдона в Пестуме. Интерьер

Рис. 20. Парфенон. Чертеж капители

Необычайно поучительно вдуматься в различие капителей Парфенона и Пестумского храма. В последней, в соответствии с общим характером целого, сильнее подчеркнут момент сжатия; сильно сплющенная форма и относительно более широкий диаметр ее эхина говорят о гораздо большей давящей на нее тяжести; сила же упругости в ней выражена слабее.

Эхин Парфенона отделен от стержня колонны пятью легкими кольцевыми ободками (аннули, ремешки), шейкой и легким кольцевым врезом (гипотрахелием), от верха здания – квадратной каменной плитой (абаком) (рис. 20). Без этих кольцевых ободков и врезов терялась бы граница между стволом колонны и ее капителью, утрачивалась бы ясная выразительность упругой формы эхина, и выпуклость последнего сливалась бы с вогнутостью под ним в лишенную требуемой выразительности волнообразную кривую. Назначение абака иное: он составляет переход от округлых и упругих форм колонны к прямолинейной геометричности расположенных над нею каменных перекладин. По своим размерам абак принадлежит колонне; по своей прямоугольной форме он начинает группу новых форм наверху. В архитектуре постоянно приходится встречаться с художественной необходимостью промежуточных подробностей и деталей, уничтожающих разрыв в месте стыка разнородных форм. У второстепенных мастеров сплошь и рядом наблюдается недостаток художественного чутья в этом отношении.

Верхняя горизонтальная часть здания, находящаяся над колоннадой, называется антаблементом, или антаблеманом; в Парфеноне она разработана с той же изумительной художественной силой и тонкостью, что и колонна (рис. 17, 23). Антаблемент Парфенона состоит из трех главных частей: архитрава, фриза и карниза. Архитрав – горизонтальные каменные перекладины, лежащие на колоннах, то, на чем держится вся конструкция верха здания. Карниз имеет практическое назначение – не давать дождевой воде стекать по стенам и колоннам. Для выполнения своего назначения карниз должен всегда значительно выдаваться наружу. Фриз Парфенона многие исследователи объясняют как подобие ряда концов (торцов) поперечных балок, лежавших на архитраве в недошедших до нас более древних деревянных греческих храмах; так или иначе, в Парфеноне фриз является частью, не имеющей практического значения, но он более чем оправдан требованиями художественной композиции.

Рис. 21. Парфенон. Капитель

Рис. 22. Древний храм в Пестуме. Италия. 1-я полов. VI в. до н. э. Капители

Рис. 23. Парфенон. Верх угла фасада

Архитрав Парфенона состоит из массивных нерасчлененных каменных плит, перекинутых с одной колонны на другую. На нем нет никакого орнамента. Ничто в нем не перебивает впечатления тяжести, с одной стороны, и массивной прочности – с другой. В соответствии с массивностью и высотой архитрава и всего антаблемента в целом находится общая опорная сила колоннады: расстановка и мощность отдельных колонн в ней даны с таким расчетом, что их опорная сила как раз соответствует лежащей на них нагрузке, в чем легко убедиться, меняя пропорции антаблемента и колонн. В современных городах, изобилующих колонной архитектурой, постоянно приходится встречать примеры нарушения этого соответствия: то колонна слишком толста для слабого антаблемента, то антаблемент чересчур массивен и как бы грозит раздавить слишком хрупкие для него колонны.

Фриз Парфенона состоит из так называемых триглифов и метоп. Триглифы – камни с вертикально врезанными бороздами, расположенные над колоннами и над серединами междуколонных пролетов – интерколумниев (рис. 17). Метопы – каменные плиты, заполняющие промежутки между триглифами. Метопы Парфенона – это заполнение квадратных пролетов в конструктивном каркасе здания, сами же они не имеют конструктивного значения. Поэтому без ущерба для видимой конструкции их можно было заполнить художественными изображениями, что и сделали создатели Парфенона, разместив в них 92 скульптурных изображения сцен борьбы (богов с гигантами, людей с кентаврами и т. п.). Изображенные с потрясающим реализмом, эти сцены борьбы вплетают трагическую ноту в общий спокойный образ Парфенона и лишний раз говорят о победе человека и его разума над стихией и над животным началом. Удивительным представляется, с каким необычайным мастерством художникам удалось избежать однообразия в повторениях аналогичного сюжета.