Елена Грицак - Помпеи и Геркуланум

Сохранилось свидетельство античного писателя Диона Кассия, более позднего автора, который пользовался неизвестным источником, но хорошо знал о последствиях извержения за пределами Кампании: «Началось сильное землетрясение. Вся местность вокруг Везувия дрожала, а вершина горы колебалась. Подземные удары были подобны грому… шумело море… Внезапно раздался страшный треск. Из жерла вулкана полетели огромные камни… высоко поднялось пламя и повалил густой дым, солнце померкло. День обратился в ночь, в воздух поднялись тучи пепла. Он покрыл землю и море, засыпал целиком два города. Поднялась такая масса пыли, что она достигла Африки и Египта. В Риме носившиеся в воздухе тучи пыли застилали солнце».

В изложении Плиния Младшего уже в первый день катастрофы «на корабли падал пепел, и чем ближе они подъезжали, тем горячее и гуще становился воздух. Падали куски пемзы, черные обожженные обломки камней, уже почти похоронив отмель и завалив берег, доступ к которому был прегражден обвалом. Во многих местах из Везувия широко разлился, взметнувшись вверх, огонь, особенно яркий в ночной темноте. Дядя твердил, стараясь успокоить перепуганных людей, что селяне впопыхах забыли погасить огонь и в покинутых усадьбах занялся пожар. Затем он отправился на покой и заснул крепким сном: дыхание у него, человека крупного, вырывалось с тяжелым храпом, и люди, проходившие мимо его комнаты, этот звук слышали. Площадка, с которой входили во флигель, была уже так засыпана пеплом и кусками пемзы, что человеку, задержавшемуся в спальне, выйти было бы невозможно. Дядю разбудили, предложив принять участие в совете, где обсуждался вопрос: остаться ли в помещении или выйти на открытое место. Ученый приводил разумные доводы, у остальных возобладали страхи».

К моменту переговоров сотрясаемые частыми и сильными толчками шатались здания; подземная стихия сдвигала их с мест, перемещала в сторону и возвращала обратно. С неба падали легкие, пористые куски пемзы. Люди защищались от падающих камней подушками, привязанными к голове полотенцами.

Угроза становилась ясной постепенно, ведь катастрофа началась с легкого пепла, который достаточно было стряхнуть с одежды и волос. Видя летящие с неба куски пемзы, люди чувствовали опасность, но реальные меры к спасению принимали слишком поздно. Город окутывали ядовитые пары; они заползали во все щели, проникая под накидки, повязки и платки, стесняли дыхание, вызывали слезы и кашель. Пытаясь глотнуть свежего воздуха, горожане выбегали на улицу, попадали под град лапилли и в ужасе возвращались обратно. В домах рушились потолки, погребая тех, кто сидел, забившись, под лестничными клетками, прятался в галереях, тщетно вымаливая у богов прощение.

Во время извержения любого вулкана вместе с пеплом из жерла выбрасываются куски старой и свежей лавы, а также чуждых вулкану пород. Небольшие, округлые или угловатые фрагменты этого вещества – лапилли (от лат. lapillus – «камешек») – падают подобно граду, покрывая землю рыхлым слоем вулканической массы. Во время извержения Везувия большая часть камней едва достигала величины грецкого ореха, хотя изредка попадались камни диаметром до 30 см. Даже в застывшем виде их нетрудно удалить с помощью простейших орудий. Именно такое вещество засыпало Помпеи, хотя и на значительно меньшую глубину, чем Геркуланум.

Вопреки утверждениям античных авторов, стихия не застигла жителей врасплох. Вулкан проснулся рано утром, а каменный дождь пошел только к полудню. У жителей было достаточно времени, чтобы покинуть город, и многие сделали это. Судя по находкам, из 10 тысяч горожан погибло менее четверти. Население города мертвых составили те, кто бросился на спасение домашнего скарба или просто решил переждать опасность, покинув дом слишком поздно. Погибли старики, потерявшиеся дети и рабы, которых хозяева оставили стеречь домашнее имущество.

С трудом пробираясь сквозь груды мелких камней, люди падали без сил, теряли сознание или медленно задыхались, заживо погребенные под горячим пеплом. Не случайно многие из погибших были обнаружены в верхнем его слое. Утро следующего дня встретило оставшихся кромешной тьмой, воздух стал горячим, а город полностью скрылся под 7-метровым слоем лапилли и накрывшим его 2-метровым слоем пепла.

«Настал день, сумрачный, словно обессилевший, чернее и плотнее всех ночей, – продолжал Плиний Младший в письме к Тациту, – хотя темноту немного разгоняли факелы. Был уже первый час, когда мы решили выйти на берег и осмотреться вокруг. Здания сотрясались. Мы стояли на открытом месте, но и в темноте было видно, что все вокруг рушится. Огромное количество людей теснило и толкало друг друга. В городе случилось много диковинного и ужасного. Повозки, которые мы распорядились отправить вперед, на совершенно новом месте кидало из стороны в сторону, хотя мы и подпирали их камнями. Море было по-прежнему бурным и враждебным. Мы видели, как оно втягивалось в себя, а земля, сотрясаясь, отталкивала его прочь. Берег выдвигался вперед, оставляя морских животных лежать на песке.