Олег Охман - Кыз-Жибек

А хан Корен, услышав ответ посланного, сразу понял, что произошло, и впал в ярость. Сел он на коня, посадил на коней войско свое и объявил: «Разграблю, разорю все шектинские аулы!» Окружил он войском аул Жибек и потребовал тотчас же вернуть ему коня Сандалкока и Жибек:

- Если сейчас вернете - спите себе спокойно, не вернете - покажу я вам силу свою! Озверел Корен, орал, ревел, бесновался. Смертельный страх пошел по аулу, кричали, вопили жены и дети казахские, да и мужчины рыдали.

Хан казахский Сарлыбай, отец Кыз-Жибек, не считая достойным для себя лично выйти к хану Корену - калмыку, обратился к мудрому акыну Каршыге:

Пойди переговори с ним, может быть, уймешь его, может быть, воздержится он от злодейства.

Этот самый Каршыга

Был красноречив и смел,

Даже грозного врага

Словом он смирить умел.

Гнев Корена был велик,

Был, как тигр, свиреп калмык,

Разъяренный, он гремел

Ревом бешеным в тот час.

Из шектинцев ни один

Подойти б к нему не смел.

Между тем Шеге-акын (До чего бесстрашен был!) Подошел и говорит:

- Слушайте, наш господин,

Слово вам сказать хочу:

Вы - могучий властелин, -

Ваша - сила, ваша - власть,

Но зачем же без причин

В страхе весь народ держать,

Всем расправой угрожать?

Гнев умерьте, таксыр-хан,

Нам поверьте, таксыр-хан, -

Мы не прятали Жибек!

Ну, а если мы вам лжем,

Прикажите нас пытать,

Прикажите всех предать

Лютой смерти, таксыр-хан!

У шектинцев нет ее!

Видно, конь ее понес.

Но тулпарий и в степи

Не исчезнет след,- искать

Прикажите след ее!

Возвращайтесь в свой шатер

Там припомните, таксыр,

Нет ли недруга у вас,

Кто похитил бы Жибек?

Вашему врагу она

Быть могла вдвойне нужна.

Десять тысяч человек

Вашей голове цена;

Ваша ханская казна

Золотом полным-полна;

В благоденствии живет

Вам подвластная страна,-

Только правильно ли вы

Поступили, хан Корен?

И не наша в том вина,

Что решились посадить

Сами вы на скакуна,

На тулпара своего,

Озорницу Кыз-Жибек?

Хоть и гуриям равна

Красотой лица она,

Но ведь женщина она!

Не пристало бы, таксыр,

Делать мне укоры вам,

Но неведом не ужель

Был тулпара норов вам?

Дать не дать коня - оно

Дело ваше было… но

Если конь был вами дан,

Так зачем винить народ?

Вы простите, что дерзнул

Я раскрыть пред вами рот.

Пусть меня растопчет хан

И с лица земли сотрет!

Услышав такую речь, Корен-хан смягчился и сказал:

- Что ж вы сразу так не говорили, а слух пустили, что сам я, мол, на своем коне отправил Жибек в свои кочевья! Потому- то я так и прогневался. А что след моего Сандалкока легко найти- это правда: когда он скачет, то под копытами его образуются ямы величиной с земляной очаг. Завтра же, как только займется заря, я найду следы его…

Корен-хан после этих слов вернулся в свой шатер, но до самого утра все не мог уснуть. А едва занялась заря, стали калмыки искать след тулпара. У места, где начиналась кочевка, нашли начальный след, который тянулся до местности Мойын-су. Но дальше след размножился, отсюда пошли следы не одного, а четырех тулпаров.

Разделил хан Корен свое войско на две части: одну часть оставил на месте ждать его возвращения, а сам, возглавив вторую часть в две тысячи семьсот человек, бросился в погоню по следам.

Шесть дней гнался Корен со своими воинами за беглеца - и не догнал их. Тогда он велел войску остаться на месте, назначив начальником Каршыгу-акына, а сам на своем тулпаре поскакал дальше.

Как взбесившийся кабан,

Злобно хрюкая, крича,

Как медведь, ревя, рыча,

Разъяренный Корен-хан

Жестоко хлестал коня.

Сбруей золотой звеня

И подхвостником скрипя,

Скачет Коксандал, фырча,

А калмык его сплеча

Бьет, сечет-свистит камча,

И, как с неба частый дождь,

С крупа каплет крупный пот,

Пена розовая бьет

У тулпара изо рта

И пятнает грудь его.

Вертит длинной шеей конь,

Лебединошеий конь;

«Чу!»- кричит калмык, скача,

Словно беркут клекоча.

Проскакал он десять дней

С каждым днем все злей и злей,

Псом, сорвавшимся с цепи,

На одиннадцатый день

Замечает Корен-хан

Тех, кого искал в степи!

Ты вниманье обрати:

Расстояние до них

Оставалось в день пути!

Но услышала Жибек

Дальний топот в этот миг,

Обернулась на скаку,

Крикнула: «Аллах велик!

Догоняет нас калмык!»

Тут свой мужественный нрав

Выявляет Сансызбай:

Голову не потеряв,