Софрон Тотыш - Сказки Шапкая

Когда земля только что с водою разделилась, на вершине поднебесной горы жил сам творец птиц — Чаячи.

Однажды летом жена ругать его стала:

— Пошто ты, Чаячи, такой? Всё лежишь да спишь, как барсук. Весь опух ты от сна, словно рой пчёл тебя искусал. Глаза твои не видят, а уши не слышат, как вокруг свистят и кричат птицы, хоть впору на небо перебирайся!.. А ты, Чаячи, есть ли, нет ли — всё равно. Сколько я тебя знаю, ни одну птицу ещё не наказал.

— Однако ты верно говоришь, — согласился Чаячи, — надо будет некоторым птицам головы поснимать.

Сказав это, Чаячи вскочил с пуховой постели, быстро оделся, взял свою кривую саблю, торопливо спустился с горы и зашагал по чистому полю.

Около болота, вытянув шею, важно разгуливал длинноногий Журавль.

— Т-ру, тру! — обрадовался Журавль, увидев творца птиц.

— Эзен, здравствуй, — сказал Чаячи.

Журавль поклонился и стал расспрашивать:

— Как вы изволили спуститься к нам, по каким делам?

«Что сказать? — задумался Чаями. — Если сказать, что голову многим рубить, как-то нехорошо…»

— Порядка не стало среди птиц, — сказал он.

— Тр-у! — закричал Журавль. — Значит, паштыка выбирать?

— Да-да, — подтвердил Чаячи.

— Может, я пойду в паштыки? — спросил Журавль и стал важно ходить перед Чаячи.

— Да, пожалуй, тебя и выберем, — сказал Чаячи, — только собери сюда всех птиц.

— Это я вмиг сделаю, — заторопился Журавль и полетел, громко выкрикивая:

— Тру, тру, тру! Собирайтесь скорей, паштыка выбирать будем!

Через две-три ночи собрались почти все птицы, прилетели большие и маленькие, страшные и красивые. Всеми цветами перья их переливались.

Теперь уж ни одна птица не шумела и не кричала. Все уселись в круг и молча поглядывали на Чаячи и на Журавля.

Журавль козырем похаживал, порядок наводил, больших птиц назад отталкивал, маленьких поближе к Чаячи ставил.

В это время Чаячи книгу свою развернул, посмотрел, все ли в сборе.

— А где короткокрылый Чаблак [2] Чаблак — птица чибис ? — спросил он.

— Я ему прямо в ухо кричал, — ответил Журавль.

— Если он отлынивать начал, надо ему голову снять. Так и сделаем, — сказал Чаячи, взявшись рукой за саблю.

Ещё слова эти не замолкли, птицы не успели глазом моргнуть, как Чаблак у ног Чаячи опустился.

— Где ты был? Заставляешь нас ждать! — закричал Чаячи, вынимая саблю из ножен. — Я тебе, не сходя с места, голову сниму!

— Долго ли это сделать? — спокойно ответил Чаблак. — Лучше спроси, почему я опоздал.

— Ну, скажи, почему позже всех прилетел?

— Я не виноват, — ответил Чаблак. — Сам же ты дал мне такие маленькие и слабые крылья. Пролечу несколько саженей, падаю на землю и отдыхаю. Днём лечу, а ночью на счётах подсчитываю.

— А что же ты ночью считаешь? — удивился Чаячи.

— Считал, — сколько звёзд на небе, сколько камней на берегу.

— Ну, и что же получается?

— Если к камушкам добавить кусок песчаника, камней больше, чем звёзд на небе, получается.

— М-м-м… — пожал плечами Чаячи.

— Но это ничего, кусочек песчаника за камень можно не считать. Другое трудней: сосчитать, сколько деревьев упавших лежит на земле, стоящих сколько.

— Ну, а здесь, что получается? — заинтересовался Чаячи и вложил саблю обратно в ножны.

— Засохшую осину не знаю куда прибавить. Прибавлю к лежащим — лежащих больше получается, прибавлю к стоящим — стоящих на одну больше.

— Да, это тяжёлая задача, — покачал головой Чаячи.

— Это тоже ещё не беда, пустую, засохшую к лежащим добавить надо. Тяжело вот что было считать: сколько мужчин и женщин на свете.

— Интересно, кого же больше? — спросил Чаячи и даже наклонился к Чаблаку.

— Если тебя, Чаячи, прибавить к женщинам, то получается на одну женщину больше. А если к мужчинам — тогда больше на одного мужчину. А я затрудняюсь: кем тебя, Чаячи, считать?

— Как это — затрудняешься? — закричал Чаячи.

— Так-то я знаю, — сказал Чаблак, — мужчина ты, но делаешь всё так, как жена скажет. К женщинам тебя прибавить надо.

— Нет, нет, — возразил Чаячи, — мало ли что она говорит, я по-своему сделаю. Возьму да и никому не сниму голову. Изберём тут паштыка — и всё дело.

— Тогда я тебя к мужчинам прибавлю… — сказал Чаблак.

— Ну, давайте, паштыка выбирать, — посмотрел на птиц Чаячи. — Кого изберём, Журавля, что ли?

— Разве в паштыки вора Журавля выбирать можно? — закричал Кулик. — Он на пашне у людей ячмень глотает.