Софрон Тотыш - Сказки Шапкая

— Вот, дура, сама попалась! — рассердился Чаячи. Но спуститься на землю побоялся, велел помощницу Смерть из гроба освободить.

С тех пор Чаячи и сделал Смерть невидимой: боится, что люди её перехитрят и совсем погубят.

Только в чёрной книге Смерти стало столько исправлений и продолжений сроков, что записи у неё никак не сходятся. Чем дальше, тем больше люди смерть путают. Вот какие люди стали.

Могучий Мустакай

Ниже улуса Тос, где на берегу Мрас-Су, высятся скалы Курлык-Кая, в семиступенчатой пещере одиноко жил человек. Имя его — Мустакай.

Ростом Мустакай почти до половины большого кедра был. Лицо словно из плохо дублённой кожи, волосы нестриженые, глаза похожи на два чёрных ковша, положенных вверх дном.

Дикую козу он за три хребта гор замечал. Свистящей стрелой, спущенной из костяного лука, любого зверя останавливал.

А вот силы у Мустакая было мало. Даже с кулак камень не мог он через реку Мрас-Су перебросить. И голоса его тоже никто не слышал. Многие в улусе думали, что Мустакай на свет такой немой и глухой родился.

— Э, если бы вместо Мустакая чёрный камень родился, от этого никому ни лучше, ни хуже бы не было. Зря живёт такой на свете.

— Эдак, эдак, — вздыхали старики. — Мустакай хоть и брат уважаемого нами человека, но сердце у него, однако, холодное, как лёд.

Не соглашался со всеми один только кайчи [7] Кайчи — сказочник Тордай. Он до хрипоты спорил, что Мустакай такой потому, что молодой ещё пока.

Сам Мустакай не знал, что о нём в улусе говорят. Он там и не бывал никогда, не видел, как живут люди.

Казалось ему, что когда-то он жил с братом и семью сёстрами на горе Шелин. Потом сын хана убил брата, сёстры куда-то исчезли. А Мустакая, ещё маленького, люди из Тоса, спасая от ханского сына, завернули в бересту, приплавили к скалам Курлык-Кая и спрятали в пещере. Здесь и растили они Мустакая. Приносили ему пищу, давали шкуры, чтобы укрываться. Только никогда не рассказывали ему о брате Шодравае и о семи сёстрах. Всегда просили тихо сидеть, и чуть шорох услышит — прятаться. Чуть зашумит Мустакай — его сыном Алтын-хана пугали.

Когда Мустакаю стало столько лет, сколько пальцев на руках и ногах вместе, ни один человек из улуса к нему в пещеру ходить больше не стал. Пришлось Мустакаю самому охотиться.

Но и в лесу люди почему-то стали его обходить далеко. Старались с ним не встречаться. И Мустакай решил тогда, что люди его ненавидят, гнева ханского сына боятся.

— Скоро, наверное, люди сюда сына Алтын-хана приведут, чтобы снял он мою голову, — думал Мустакай.

Потом рукой махнул:

— А, всё равно!.. Чем век прятаться, лучше с белого света совсем уйти.

Однажды в летний день Мустакай возвращался с охоты. Возле скал Курлык-Кая он вдруг услышал громкую песню.

— Это, наверное, меня хитростью хотят взять, — подумал Мустакай и спрятался за кедр. Натянул тетиву лука и стал ждать неизвестного певца.

Не прошло времени тридцать раз глазом моргнуть, — из-за поворота реки показался старик верхом на лошади. Он ехал, опустив повод и полузакрыв глаза, пел и играл на двухструнном кай-комусе* (Кай-комус — двухструнный музыкальный инструмент сказочника).

— Пусть подъедет поближе, — шепнул сам себе Мустакай, — прямо в сердце выстрелю.

Вдруг он разобрал, о чём поёт старик: о храбром богатыре, о слезах семи сестёр.

— Никогда не забудется в веках наших за народ погибший Шодравай!..

Изменился в лице Мустакай. Впервые услышал он от человека имя своего брата. Опустил свой лук и вышел навстречу певцу.

— А, эзен, здравствуй, — сказал старик и остановил коня.

— Эзен… — тихо и несмело ответил Мустакай.

— Я из улуса Тос, — сказал старик, — кайчи Тордай меня зовут. Еду и пою, что сердцу близко.

— Скажи, сказочник, откуда ты знаешь о слезах семи сестёр и о гибели Шодравая? — спросил Мустакай.

— О! — ответил кайчи, — кто забудет того, кто хорошее дело для людей делал? О Шодравае песни поём и на струнах играем. Знаю, как погиб Шодравай — твой брат. Знаю, где навеки остались сёстры.

Просить стал певца Мустакай, чтобы рассказал он всё, что знает.

Три раза вздохнул Тордай и стал рассказывать:

— Белому царю шорцы калан [8] Калан — налог, подать платят. А сын Алтын- хана второй калан с нас брать каждый год приезжает. Всё отбирает — скот, железо, пушнину, разоряет совсем. Вот твой брат, Шодравай, и не стерпел однажды, сказал ханскому сыну:

— Почто так: мы калан русскому царю заплатили, а ты в сорок раз больше калан от нас же берёшь. Как нам-то на свете жить?