Анна Платунова - Грэсси, который живёт под кроватью

– Выкидывай, – согласилась мама, она была очень послушная и с папой никогда не спорила, – это очень хорошая мысль. Значит завтра поедем и купим новый?

– Ура! Новый диван! – крикнул Лева.

Но папа почему-то стал грустный, взял у него молоток и принялся чинить покосившуюся ножку.

В другой раз Лева и папа вешали люстру. Лева держал табуретку, чтобы папа не упал. Но папа все равно упал, хотя Лева старался, держал изо всех сил.

– Что это я, электричество забыл выключить? – вслух удивился папа, потирая локоть.

Он вздохнул и снова полез наверх. А потом опять упал.

– Какой-то ты неустойчивый! – посочувствовал Лева.

В тот день они люстру так и не повесили, но Леве было очень весело.

А сегодня папа был скучный. Лежал себе тихонечко, смотрел, как двое дяденек в лодке сидят с удочками, и, кажется, уже собирался вздремнуть.

– Давай строить крепость! – предложил Лева, чтобы папу развеселить. Но папа открыл один глаз и сказал:

– Знаешь, сын, я после наряда. Я лучше посплю.

Лева понуро пошел в свою комнату, сел на диван и загрустил. Но тут кто-то потрогал его за голую пятку пушистой лапкой. И этим кем-то, конечно, был Грэсси.

– Грустишь? – спросил Грэсси.

– Ага… Папа скучный и со мной не играет!

– Развеселить пробовал?

– Да. Не помогает.

– Ты, наверное, плохо пробовал. Тебе надо было спросить совета у мастера по веселью! То есть у меня!

– Но почему-то все, что ты придумываешь, Грэсси, совсем не весело, а как раз наоборот!

Грэсси сделал печальное личико. Губы его задрожали, а в глазах сверкнули слезинки!

– Но я ведь не специально! Честно! Я так стараюсь тебя порадовать, а получается всегда наоборот!

Леве стало его жаль.

– Ладно, ладно! Не реви! Что ты там придумал?

Грэсси сразу оживился и стал подпрыгивать на своих тоненьких ножках.

– Чтобы с папой поиграть, его даже не обязательно будить!

– Как это? – удивился Лева.

– Пусть он спит, бедненький. А мы за ним будем ухаживать. Каждый папа, между прочим, мечтает о том, чтобы снова стать маленьким и чтобы все за ним ухаживали.

Лева и Грэсси осторожно выглянули из комнаты: папа лежал посередине дивана, прямой, как солдат на посту, и сладко похрапывал. Лева и Грэсси тихонько завернули вокруг папы края пледа, словно папа снова стал маленькой лялечкой. Лева принес из шкафа ленту, которой обвязывали его самого, когда он был просто кулечком с глазками. Этой лентой они надежно и крепко затянули на папе плед, чтобы папа не раскрылся, если будет ворочаться во сне. Папа даже не шелохнулся.

А чтобы папе спалось еще слаще, Лева по совету Грэсси налил в свою старую бутылочку чаю и положил рядом с папиной головой, чтобы папа смог дотянуться, если захочет попить. Хорошо еще, что бутылочка не потерялась. Она хранилась в Левиных игрушках. Раньше Маша поила из нее своих кукол, но теперь Маша стала большая и в куклы играть не любит. Зато Леве сейчас бутылочка пригодилась.

Очень довольные собой Лева и Грэсси ушли в свою комнату. Сначала все было хорошо. А потом из комнаты раздалось громкое «БУМ»!! А вслед за «БУМ» раздалось громкое «А-А-А-А!!!».

Грэсси испугался и спрятался под диван. Лева тоже испугался, но подумал о том, что на папу могли напасть воры, неспроста же он так кричит. А значит, надо его спасать.

Он взял меч и побежал на помощь.

Папа лежал на полу и был похож на большую коричневую гусеницу. Или на кокон, из которого вот-вот вылупится бабочка. Папа изо всех сил шевелил руками и ногами и, в конце концов, вылупился. И тут Лева понял, что надо спасаться самому, потому что от папы, мокрого от чая и только что упавшего с дивана, хорошего не жди.

Лева уже почти успел добежать до ванны, но длинная папина рука схватила его за шиворот.

– Это что такое?! – закричал папа своим командным голосом. И Леве показалось, что от громкого папиного голоса он закачался, как кустик под ветром.

– Я просто хотел за тобой поухаживать, – тихонечко пропищал Лева. – Ты же за мной ухаживал, когда я был маленьким. Вот и я хотел.

Папа отпустил Левин воротник и стал громко хохотать. Он хохотал и хохотал, а потом вытер слезы, которые появились на глазах от смеха, и сказал:

– Спасибо тебе, сын! Теперь я знаю, что в старости не пропаду!