Тамара Харитонова: Сказки-легенды

«Нерасторопность движений ведёт к неосторожности разума» – это было первым учением в системе воспитании утки. Оно же стало для неё роковой реальностью. Сарай был старым, ветхим, и одно неосторожное движение мамы-утки привело к тому, что на неё посыпались старые доски, какие-то кастрюли и заброшенные вещи, непригодные к употреблению.

Едва выбравшись из-под завала, она и не могла подумать, что её утенок сможет сам справиться с ситуацией. Он не последовал учению матери, а по-мужски похлопал себя крыльями, устремил взгляд на первое попавшееся окно, в просвете солнца оттолкнулся от земли и взлетел. Его полёт увенчался успехом, инстинкт не подвёл его в трудную минуту. Спасаясь от маминых учений, он решил: «Неосторожность разума даёт неосторожность движения».

Улетая далеко-далеко в поиске своей стаи, дикий утёнок понял, что утиная суета в воспитании не приносит пользы в первую очередь родителям.

Во время рыбной ловли старик поймал щуку огромного размера. Она была в несколько раз больше обычной щуки. Довольный добычей, старик посмотрел ей в глаза и увидел в них необыкновенную тоску, словно щука молила отпустить её на волю. Тоска в её глазах вызывала искреннюю жалость у старика. Но он ничего не мог с собой поделать: чувство радости от большой добычи переполняло его. По дороге домой старик представлял, как он сейчас обрадует свою старуху таким крупным уловом. Но, снова и снова глядя рыбе в глаза, он ловил себя на мысли, что щука эта не простая. Её глаза выражали глубокое понимание происходящего. Щука осознавала, что попалась на маленький крючок, который не соответствовал её размерам.

«Как же я так промахнулась? Я долгое время росла в уважении и достоинстве, а досталась какому-то старику, который так и не понял, для чего я ему дана. Если бы старик понял, почему я оказалась в его руках, он бы осчастливил и себя, и меня. Неужели он так и останется глупцом?» – размышляла щука.

Старика продолжали мучить тоскливые глаза рыбы. Но чем ближе он приближался к дому, тем больше его охватывало чувство радости. Похвала со стороны старухи не знала пределов. Распотрошив рыбу, старуха ахнула от увиденного зрелища. Внутри щуки находилось огромное сердце, разделённое на восемь частей, каждая из которых билась, как отдельное сердечко. Старуха позвала старика посмотреть на диковинку. Невозможно было не заметить, как он оторопел от увиденного: сердце щуки билось, а в глазах оставалась тоска. Ему стало неловко от своего поступка.

– Нужно было её отпустить сразу. Я и не думал, что хищник с тоскливыми глазами способен иметь большое сердце.

«Было уже поздно», – сказал про себя старик. Как только он об этом подумал, из щучьего сердца выкатилось несколько драгоценных камней, которые засияли пред глазами старика и старухи, давая понять, что глаза – это отражение сердца.

Встретились как-то раз в море два морских символа, Дельфин и Кит. Дельфин спрашивает у дядюшки Кита:

– Дядюшка Кит, научи меня быть большим и сильным.

– Я не могу тебя этому научить. Этому учит сама жизнь. А чтобы стать сильным, для этого необязательно быть большим. Сила определяется не размерами, а внутренним состоянием. Если хочешь побольше узнать об этом, полезай внутрь меня, и ты всё увидишь, – непринужденно ответил дядюшка Кит.

Дельфин не ожидал такого ответа, но с огромным интересом отправился во внутренний мир дядюшки Кита в надежде узнать что-то новое. Размер у кита был огромный. Но Дельфин не поддался страху перед его габаритами и даже смог пересилить его в процессе поиска истины.

Дядюшка Кит был горд тем, что всё-таки есть ещё в морской стихии любопытные, которым он был интересен. Путь любознательности был открыт молодому поколению, не отвергающему интерес к знаниям.

Первое, что удивило Дельфина, это гаммы цветов внутри кита. Они напоминали ему момент рождения самого себя. В жёлтом цвете он увидел теплоту, в красном цвете – трепет, в зелёном цвете – успокоение, а в фиолетовом цвете – правду.

Палитра цветов смешалась в его сознании, а восприятие оттенков не позволяло ему вернуться обратно. Ему вспомнилось детство, когда мама кормила его молоком и заботилась о потомстве, а отец защищал от недоброжелателей. Он вспомнил и семейный уют, и первое знакомство с морским миром. Ему стало хорошо и приятно на душе, и он не хотел возвращаться назад. Дельфин с наслаждением и упоением внимал запахам, которые убаюкивали в тишине его детскую наивность. Но возвращаться обратно было необходимо. Казалось, что цвет, вкус и запах слились воедино и не давали ему полностью насладиться миром доброты и справедливости, могущества силы воли и власти, смелости и отважности.