Кай Умански - Ведьма Пачкуля, или Магия вредных привычек

Горшок со стеблем жгучей крапивы от Крысоловки как нельзя кстати подошел для интерьера Чепухиндиной гостиной. А бутылочка самодельного шампуня от Чесотки оказалась для Предводительницы истинным спасением, потому как собственной перхоти у нее в последнее время стало что-то маловато.

Заслуженные аплодисменты сорвали вантуз от Мымры и набор губных помад от Шельмы шести различных оттенков зеленого: мох, полынь, морская водоросль, плесень, слизь и болотная ряска.

Среди гостей не было одной лишь Пачкули, но, честно говоря, в такой-то суматохе ее отсутствия даже не заметили, А если бы и заметили, то не очень-то и расстроились бы, потому что в этот вечер всем было по-настоящему весело.

Наконец, все подарки были распечатаны, а сияющая от счастья Чепухинда сидела посреди кучи рваных оберток и по десятому разу пересматривала свои сокровища. Неожиданно для всех слово взяла Шельма. Она хлопнула в ладоши и попросила минуточку внимания.

— А теперь мы будем пить чай, — объявила она.

Ведьмы радостно загалдели, захлопали в ладоши и бросились к накрытым столам.

— Эй, постойте! Сначала сюрприз! У вас там все готово?

— Бьен сюр, мадам, — раздался из кустов до боли знакомый голос, и в следующую секунду на поляну торжественно выступил — вы не поверите! — Пьер де Конфитюр собственной персоной. Следом за ним семенили два других гнома с носилками, на которых возлежал… Правильно! ТОТ САМЫЙ ТОРТ!

Едва завидев его, ведьмы испустили стон восхищения. Торт высился на носилках величественной снежной горой, все колпачки и метлы целехоньки и расставлены по местам, а в самом центре — пышный розовый бант. Все двести свечей были зажжены, и зрелище это было настолько прекрасным, что всех ведьм без исключения охватил благоговейный трепет, а Чепухинда так и вовсе разрыдалась от преисполнившего ее чувства глубокой благодарности. Момент был поистине драматический, однако продлился недолго, поскольку именно в эту самую минуту кто-то вздумал выползти на самый центр поляны с противоположной стороны.

Кто бы это мог быть? Ну конечно, наша старая знакомая Пачкуля. В нечесаных волосах ее запуталась труха, одежда была сплошь облеплена репейником, подол юбки отпоролся и волочился по земле. Она потеряла обе сережки, косынку, шаль, кастаньеты и все двадцать три браслета. По пятам за ней, прихрамывая, тащился вконец измотанный хомяк. Щеки его обвисли, а золотистая шерстка слиплась сосульками от пота. Оба были на последнем издыхании.

— Прости, Шельмуся, — прохрипела Пачкуля. — Знаю, ты меня никогда не простишь, но я сделала все, что могла. Мы гонялись за ним целый день, но так и не поймали, скажи, Хьюго? Одному черту известно, куда он запропастился. Мы весь лес облазили, но… — Тут она прервалась, выкатила безумные глаза и уставилась на торт, который преспокойно лежал себе на носилках целый и невредимый и сиял всеми двумястами зажженными свечами.

— Что ты там несешь, Пачкуля? — нахмурилась Чепухинда. — Во-первых, ты опоздала на мой день рождения. Во-вторых, почему вырядилась как пугало? По-моему, это уже не модно. И, наконец, перестань отвлекать на себя внимание. Это моя вечеринка, и я здесь главная. Дайте-ка мне полюбоваться тортом. Ну и ну, что за чудо!

— Это все мой кузен Пьер де Конфитюр, очень известный шеф-повар. Он создал его специально для вас, — провозгласила Шельма.

— О, это такая честь для меня, — поблагодарила Чепухинда, а Пьер де Конфитюр отвесил глубокий поклон и сказал, что честь была оказана ему самому.

— А теперь задувайте свечи, — приказали ведьмы, когда торт был наконец водружен в центр стола.

Утирая слезы умиления, Чепухинда принялась задувать свечи, а ведьмы за это время успели десять раз пропеть хором «С днем рожденья тебя» и еще шесть раз «Многая лета». Словом, возилась она долго, но оно и понятно — у тех, кому за двести, дыхалка неважнецкая.

— Урррра! — возрадовались ведьмы, когда погасла последняя свеча. — А теперь разрежьте его!

Чепухинда взяла в руки острый нож и торжественно отрезала первый кусочек.

— Объявляю вечеринку открытой! — провозгласила она, вгрызаясь в торт, и ведьмы с гиканьем и криком принялись опустошать столы.

— Ну же, Пачкуля, — Шельма подошла к поникшей подруге и взяла ее за руку. — Поешь что-нибудь, а не то в обморок загремишь.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Пачкуля. — Это что, тот самый торт?

— Ну конечно. Пойдем съедим по кусочку, пока его весь не умяли.

— Но как? Откуда? Мы же все обыскали! Из-за этого перекаточного заклятья он укатился с такой скоростью, что не догонишь…