Эльдар Ахадов - Сказки. Том 3

— Выходи, Иногда, на битву! Пробил твой звёздный час! Выходи, позорник! Я всё своё войско с собой привёл! Не отвертишься.

Слышит царь: вроде проснулись в доме, шебуршатся. Выглянул заспанный Иногда в окошко и хлеб–соль протягивает:

— На, царь–батюшка, возьми, не побрезгуй. Магазин сегодня рано закрылся, я сам еле успел. А тебе, Султаныч, видать, вовсе не досталось. Голосочек–то как ослабел. Ой–ёй–ёй! На, ешь, поправляйся.

Растерялся Султаныч, ломоть хлеба в котомку сложил и отправился восвояси. Как теперь с Иногда драться, если он с ним хлеб преломил, поделился? Ведь известно же: кто с тобой хлеб преломил, тот тебе родным стал.

Вернулся Султаныч, рассказал своей семье всю эту запутанную историю. Глядит: Очень повеселела, песенки поёт. Сестрицы, на неё глядя, тоже заулыбались. Тритатуська лицом посветлела и говорит царю–батюшке:

— Вот и ладушки. Поскольку Иногда нам родной теперь, то пусть к нам и переезжает жить. Очень довольна будет. А мне ради дочкиного счастья ничего не жаль.

— А как же приданое?! — вскричал побледневший от жадности отец.

— Какое приданое? Проехали. Иногда и так уже нашей семье родной! Ты ж сам сказал.

Так облапошили они богатыря, женили на царевне Очень. Не прошло и года, как и Вообще замуж вышла, и Крайне там оказалась. У каждой — по хлебному ломтю от сватьев. Без приданого взяли, постеснялись с родных требовать.

Подрос Чуток маленько. Женихаться начал. Надел царевич самый красивый наряд и пошёл в лес чужое царство–государство проведать, невесту себе привести, если что. А в лесу разбойнички добра наживали, они его быстро обчистили, раздели, разули и не в ту сторону отправили.

Пришёл Чуток не туда, видит, что ошибся. Хотел назад повернуть, а тут его голосок девичий окликает:

— Женился бы ты на мне, Чуток! Я — твоё счастье.

Обрадовался Чуток, озирается, а не видно никого. Что за пропасть? Искал, искал. Никого. Только в путь двинется — опять тот же голосок! Отчаялся Чуток совсем. Решил перекусить, а нечем. Даже котомки нет, всё у него в лесу отобрали. Сел на траву и заплакал. Жалеет себя. Вдруг рука его в траве наткнулась на что–то. Батюшки, краюшка хлебная!

Только он собрался от нее откусить маленько, как завопит хлебная краюшка:

— Караул! Чуточек, неужели, ты меня, невестушку свою, съешь сейчас? Ай–яй–яй! Горе мне, горе…

— Как же я на тебе женюсь? Ты же не человек!

— А ты отнеси меня к себе домой да передай отцу своему, скажи, чтобы невесту твою нашел по хлебной краюшке.

Так Чуток и поступил. Подивились Султаныч и Тритатуська и поняли так, что долги свои людям возвращать надо. Собрал Султаныч ради сына своего весь народ, поклонился народу в пояс и попросил у него невесту своему сыночку найти. А в знак благодарности, преломил он с каждым своим подданным хлеб. Поклонился ему народ и по домам разошёлся…

Вернулась в дом и царская семья: Тритатуська, Султаныч, Вообще и Крайне с мужьями, Очень с Иногда, только Чуток во дворе остался. Грустит. И вдруг из терема царского доносится до него голосок девичий:

— Чуток! Родной! Иди скорей ко мне! Это я — твоя Хлебная Краюшка!

Побежал Чуток домой, а там его девица ждёт — неописуемой красоты. Улыбается и говорит:

— Неужто не узнаёшь?

— Как не узнаю? Сразу узнал! По голосу!

Тут даже царица прослезилась от счастья за сыночка. А сестрицы завизжали от восторга. А царь–государь «Барыню» сплясал. Вприсядку.

Играют мячики в футбол. Как положено: двадцать два игровых, половина из них красного цвета, а половина — белого, да трое желтых судейских мячика — один со свистком, двое с флажками боковыми. Людей нет. Никто не мешает. Катись куда хочешь.

Катаются мячики от ворот до ворот, подпрыгивают, в сетку влетают, как мухи, об штанги стукаются, довольные! Мячик со свистком пыхтит, посвистывает. Боковые мячики флажками машут, стараются. Совсем развеселились, никто голов в ворота соперника не считает, потому что без счёта этих голов в обе стороны. Чем больше, тем интересней. Главное: скукоты никакой нет.

Прыгали, прыгали, катались, катались, а потом вдруг как подскочат все вместе, да как полетят высоко–высоко, как будто в небе салют включили, честное слово! Прожекторы стадионные на них уставились, глаз оторвать не могут, удивляются.

Улетели мячики за облака. Не видно их стало. Трава стадионная, газон — успокоилась, в себя пришла и начала во все стороны расти. Свобода! Никто её не топчет, все улетели! Сочная трава поднялась, дружная. Как увидели траву зайцы, так сразу и явились с косами на зиму запасаться: одной морковкой сыт не будешь. Набралось сена — стогов сто или тысяча, а, может, и сто тысяч по–старому если считать. Все довольны. Трава — новой короткой стрижкой, зайцы — припасами.