Дина Бакулина - Серебряный шлем

В гардеробе Федя долго и задумчиво стоял перед зеркалом. Он жалел, что не захватил с собой меч и щит, чтобы можно было посмотреть на себя в полном облачении. Смотря на своё отражение, Федя представлял себя могучим и грозным воеводой, стоящим на вершине горы, — он наблюдает за расположением войск под горой и продумывает план атаки…

Громко прозвеневший звонок вывел Федю из приятной задумчивости. Звонки звонили всегда, независимо от того есть сейчас уроки или нет. Федя стал медленно подниматься обратно в класс. Уборщицы на лестнице уже не было. Вообще никого не было…

Пора идти домой, ведь неизвестно, долго ли ещё одноклассники будут репетировать… «А задание я перепишу завтра». Федя аккуратно поставил серебряный шлем на подоконник и ушёл.

А на следующий день случилась эта неприятная история. То есть, кому-то она может показаться пустяком, но для Феди она стала настоящей трагедией. Каким-то образом из класса пропал шлем, — тот самый, серебряный! Кинулись искать его повсюду. Спросили уборщицу Степаниду Сергеевну: может, она случайно знает. А та и сказала, что видела, как Федя в этом самом серебристом шлеме уходил домой. И, разумеется, все тотчас решили, что это Федя взял шлем. Федя уверял, что оставил шлем в классе, но никто ему не верил.

Во всём виноват Петька Галкин! Он ходил когда-то вместе с Федей в один детский сад и даже в одну группу. И теперь Галкин рассказывал всем, что однажды Федя унёс из группы домой большой разноцветный мяч. Унёс и никому не сказал! Хотел этим мячом во дворе со своим другом поиграть. Родители Феди вернули мяч, пристыдили и наказали сына… Феде было так стыдно, что после этого случая он твёрдо решил больше никогда ничего без спросу не брать. И не брал. Никогда. А одноклассники ему не верили. Ведь уборщица ясно сказала, что своими глазами видела Федю уходящим домой в шлеме. Мальчику было так горько, что он кусал губу и едва сдерживался, чтобы не заплакать. Доказать свою невиновность было невозможно: шлема-то в классе так и не нашли!

На следующий день Федя все-таки пришёл в школу. И даже отправился вместе с классом на экскурсию в Русский музей. Он пошёл вместе со всеми потому, что у него всё же оставался один настоящий друг, Вадим Смирнов. Только Вадим не поверил, что Федя мог что-то украсть, и продолжал дружить с ним, как прежде.

Всю дорогу пока пятиклассники шли в музей, Федя не думал ни о чём, кроме горьких несправедливостей жизни, и гадал: куда же всё-таки задевался этот злополучный шлем?..

Экскурсия, которая на этот раз была подготовлена для класса, посвящалась портретам, хранящимся в Русском музее. Однако эти портреты Федю совершенно не интересовали. Его вообще сейчас интересовали только две вещи: куда мог подеваться шлем и как дальше жить с одноклассниками, которые упорно не верят ему.

Федя спросил у классного руководителя, учителя труда Семёна Семёновича можно ли в виде исключения походить по музею самостоятельно. Мальчику хотелось посмотреть морские картины. Семён Семёнович разрешил: ему было жалко Федю. Он, как и Вадим Смирнов, не верил в Федину виновность, но тоже не мог понять, куда мог подеваться шлем.

Федя пошёл разыскивать зал с морскими картинами. Нашёл он его быстро, но оказалось, что зал временно закрыт для посетителей: там проводилось не то проветривание, не то просушивание… В общем что-то там такое проводилось, и все двери в зал были перетянуты полосатыми красно-белыми лентами. Это означало: «Подождите! сюда пока заходить нельзя». Но Феде не хотелось возвращаться к одноклассникам, поэтому он не послушался и, оттянув вверх одну из полосатых лент, вошёл в зал. «Я всё равно ничего здесь не испорчу и никому не помешаю» — думал мальчик. В зале никого не было, а значит, и ругать его было некому.

Войдя в зал, Федя встал напротив картины «Девятый вал», которую написал Иван Айвазовский. Федя смотрел на огромное полотно и думал: «Какая ужасная буря!» И ещё он думал: «Вот мне сейчас плохо, а этим людям на картине ещё хуже! Сейчас эта огромная волна накроет обломок мачты, за который они уцепились — и всё, конец! Наверняка, они все до одного погибнут. Вернее уже погибли: картина-то написана давным-давно…»

Вдруг кто-то сзади тихонько тронул Федю за плечо. Мальчик вздрогнул от неожиданности. Перед Федей стоял худой загорелый мальчик, одетый в шаровары и белую расстегнутую рубашку.