Array Народное творчество (Фольклор): Азербайджанские тюркские сказки

Див – это великан, иногда многоголовый, обычно пожирающий мужчин и питающий большую страсть к женщинам красавицам. Но, как и в европейских сказках, человеку-герою легко избавить красавицу от такого чудовища, следует лишь узнать, где хранится душа дива, и уничтожить ее.

Постоянными помощниками сказочного богатыря в его борьбе против дивов и царей являются пери – добрые духи, часто в образе голубей приходящие на спасение героя; встречаются в сказках также чудесные рыбы и птица Симург, знающая весь мир и появляющаяся для спасения героя в любой момент, лишь только герой зажжет имеющееся у него перышко этой птицы.

Часто встречается в азербайджанских сказках описание борьбы героя с драконами, обычно [препятствующими доступу воды в сказочный город или страну; чрезвычайно часто также участие змей разумных, помогающих человеку, и змей зловредных, а также змей-оборотней, иногда превращающихся то в красавца юношу – царевича, то в красавицу – царевну.

Наконец, герою в добывании им различных чудесных предметов помогают добрые старцы-мудрецы, избегающие шумных мест и ведущие отшельнический образ жизни.

Таков комплекс действующих сил, в том или ином взаимодействии с которыми сказочный герой ведет свою борьбу с препятствиями и обычно преодолевает их.

Одна из главных тем азербайджанских сказок – проводимая в различных вариациях тема борьбы забитой, обездоленной темной крестьянской массы со всеми власть имущими и эксплоататорами трудового народа. В старых сказках эта борьба дается иногда в особой скрытой, единственно в старое время возможной форме. Так, царям, правителям-везирям и др. сановникам часто противопоставляется непоколебимый в своих решениях бедняк, чаще всего кечаль – плешивый, иногда паршивый, напоминающий Иванушку-дурачка русских сказок. Кечаль со своими накожными болезнями является прямым представителем забитой и антисанитарной старой тюркской деревни. Часто кечаль ведет борьбу и одерживает решительную победу и над деревенским мародером-кулаком, который в сказках рисуется сероглазым, безбородым или с редкой бородой – кеосой.

Что же касается царя-падишаха, то в азербайджанских сказках он рисуется большей частью человеком недалекого ума, не могущим шагу ступить без везиря, и заботящимся главным образом о пополнении своего гарема красивыми женщинами.

В одной из сказок («Кечаль-Мамед») кечаль прямо говорит царю: «Падишах, с такой головой, с таким умом, как можешь ты царствовать?» И даже ставшему полулегендарным правителю Ирана шах-Аббасу (1585–1628), изображаемому обычно справедливым и добрым, азербайджанские сказки придают черты человека несправедливого («Сказка про Салаха и Валаха») и кровожадного.

Правители-везири изображаются в сказках недальновидными, глупыми, взяточниками и падкими до женщин («Зарнияр»).

В сказках о Бахтияре и о Кечаль-Мамеде ход сказки ведет к тому, что уничтожается не только один падишах, но все его окружающие с их семьями, в том числе и шпион падишаха – цирульник.

Классовая борьба эксплоатируемого трудового народа особенно выявляется в новой, недавно уже созданной сказке о борьбе Наримана с царем Николаем («Легенда о Наримане»).

Не забыто в сказках и купечество, которое, по сказкам, для достижения своего благосостояния не останавливается ни перед чем, даже перед кровавыми преступлениями.

Образ скряги Меймун-джаду дан в сказке о Нардан-ханум.

Борьба с классовым врагом не ограничивается в сказках борьбой со светскими угнетателями, а переходит в область религии и верований, изобличая религиозное правосудие, в лице алчного и несправедливого оказия («Суд казия»), притворщика, ведущего развратную жизнь («Ширванский казий»). Сказка «Мулла Чекулчек» является сатирой на гадальщиков, которые и до сих пор еще представляют собою бытовое явление в странах зарубежного Востока.

Не менее остро поставлен в тюркских сказках семейный и женский вопрос.

Наряду со сказками, в которых дается образ угнетенной городской тюрчанки, имеется ряд сказок из кочевого быта, где женщина представляется совсем уже не таким забитым существом, как принято было обычно думать о женщине Востока: она нравственная – опора, советчица и помощница мужчины в его борьбе с препятствиями, она свободно выбирает себе мужа путем бросания яблока или стрелы; имеются даже образы женщин-богатырей (тюркские сказки «Лала– Наргис» и «Гасан-Кара»).

Эти образы встречаются и в сказках, отражающих кочевой быт Азербайджана.