Игорь Касилов - Гаврюша и Красивые. Два домовых дома

Бабушка спешно вышла из-за стола и резво дунула в гостиную, искать говорящего кота.

– Ну а ты что скажешь? – обратилась мама к Аксютке. – Как ты сюда попала?

– Да почти так, как Егор ваш сказал: появилась в его комнате. А пока невидимой была, по всей квартире прошлась. Помогать же надо. Посуду хотела помыть, но потом забыла, потому что у него в комнате, – она показала пальцем на Егора, – игрушка красивая была, Железный человек. Обожаю супергероев.

– А книжку Глашину зачем брала?

– Читать. Я же большая, читать люблю, тем более если книжка весёлая.

– Так. – Папа встал и поставил на стол четыре тарелки. – Бабушка с Глашей потом поужинают, а у меня уже живот к спине прилип. И у девочки, видимо, тоже, вон какая худая.

Мама, опомнившись, бросилась к плите, разложила по тарелкам ароматное пюре и по одной котлете. Аксютка поспешила сесть за стол.

– Э нет, подожди-ка, – остановила её мама и вывела из-за стола. – Сначала мыть руки, с мылом.

Александра Александровна подвела девочку к раковине, открыла воду и вручила ей пахучий кусок мыла. Пока девочка старательно мылила, мыла и вытирала ладошки, все за столом ждали её возвращения. И только когда она снова забралась на табуретку, мама спросила:

– А где твои родители, девочка?

– Не знаю, – пожала плечами Аксютка. – У нас, домовых, не всё как у людей.

– Считай, детдомовская, дочь полка, – сказал Вал Валыч, сочувственно перекладывая ей на тарелку свою котлету.

Но Александра Александровна была настроена более прагматично.

– Ну раз нет родителей, то должен быть кто-то старший? Где-то же ты жила и училась, пока не попала к нам?

– Да! – подтвердил Егорка. – Гаврюша говорил, что в школе учился, а его оттуда выгнали.

– Ну вот! Его выгнали, а я сама ушла.

– Да как же без образования-то? – спросила бабушка, которая уже вернулась с рюмкой валерьянки и слушала разговор в дверях кухни. Около её ног тёрся кот, унюхавший запах настойки.

– Вы, бабуля… как вас звать? – спросила Аксютка. – Не волнуйтесь. Образование мне не нужно, я сама, без образования, всему научилась.

Девочка вытерла руки о краешек кофты и широко улыбнулась.

– Научилась об одежду руки вытирать? – уточнила у неё бабушка.

– Ага. Так научилась, что забыла, как исчезать? – добила новым аргументом мама.

– Да чё вы! – насупилась домовая. – Я ж маленькая ещё! Подумаешь, забыла… зато потом как вспомню. Или заново научусь.

– Да, она научится! Её Гаврюша научит! – благородно заступился Егор.

– Так, Александра. – Бабушка поставила пустую рюмку на стол. – Иди-ка посмотри, во что девочку переодеть, в такой грязной одежде по дому ходить нельзя. А я пока чай им налью. Так уж и быть, с конфетами. Но завтра с утра – никаких сладостей, только блины или оладушки на кефире. Ты любишь оладушки, Аксинья?

– Аксютка, – поправил мальчик.

– А я всё люблю, – беззаботно улыбнулась рыжая домовая. – Оладушки, блины, конфеты, и пюре с котлетами, и хлеб с водой тоже уважаю. У нас ведь, у бездомных, как: что нашёл, то и съел, ничего не нашёл – сиди голодный!

Бабушка схватилась за сердце, охнула и, смахнув жалостливую слезу, поставила перед девочкой самую большую кружку чая – папину и полную вазочку конфет.

– А кого это вы тут конфетами кормите? – спросил Гаврюша, отдёргивая занавеску и спрыгивая с подоконника.

Все замерли, на кухне повисла предгрозовая тишина и даже немножечко запахло порохом…

– Это вы чё? Это вы как? Это вы другого домового завели, что ли, пока меня не было?!

Мама быстро подставила Гаврюше табуретку, потому что он пытался запрыгнуть на стол прямо с пола. Два раза неудачно, в третий раз папа поймал его за шиворот и водрузил на ту самую табуретку. Небритый домовой мрачным поклоном в пояс поблагодарил обоих.

– Гаврюша, – с привычным театральным выражением начал Егор, широким взмахом руки от плеча указывая на девочку, замершую с конфетой во рту, – это Аксютка! Она домовая и будет жить с нами, потому что не умеет исчезать! Такое дело.

– Прыэ-эт! – промямлила Аксютка, пытаясь быстро прожевать «Птичье молоко», и, как всегда, приветственно помахала ручкой.

– Не может, значит? От как! А я ей щас помогу исчезнуть! – закричал Гаврюша, бросая на пол шапку.

Все невольно зажмурились. Домовой в гневе – это страшновато, правда…

– Я ей так помогу! На энти… – Он на мгновение задумался, пытаясь вспомнить. – На атомы её порасщепляю! Чтобы и мокрого места не осталось!