Диана Джонс - Год грифона

Они и сами поняли, что промахнулись, когда увидели, как Луна пронеслась мимо. Коркоран застонал. Лицо у него посерело, зубы клацали, и он крепко обхватил себя за плечи, стараясь не смотреть на далекие звезды в черном небе за пределами пузыря и на крошечный, стремительно уменьшающийся в размерах шарик Земли.

— Я всегда боялся высоты! — повторил он уже не в первый раз.

— Да заткнитесь же вы наконец! — рявкнула на него Эльда.

Ей и самой стало неловко оттого, что она на него рявкнула, но ей приходилось хуже, чем Коркорану, оттого что она была гораздо крупнее. Она не могла ни расправить крылья, ни встать на лапы. Кит пытался прижать ее к стенке, но ему и самому было не на что опереться. Они медленно вращались в этом шаре, и остальные тоже медленно вращались в разных направлениях, и от этого у Эльды закружилась голова и ее начало подташнивать. К тому же она не рассчитывала, что тут окажется так холодно. Холод пробирался сквозь шерсть и перья. Особенно доставалось крыльям. В конце концов Эльде начало казаться, будто она вот-вот превратится в огромную ледышку. Находчивый Рёскин бормотал заклятия жара, и Блейд ему помогал, но воздушный шар, казалось, отдавал тепло вовне тем стремительнее, чем упорнее они трудились. А уплотнить стенки оказалось нечем: они быстро убедились, что снаружи нет ничего, чем их можно было бы уплотнить, и вообще ничего нет.

— Мы забыли об обогреве и пренебрегли гравитацией, — сказал Фелим, печально дрожа. — Нельзя ли повернуть обратно?

— Чтобы придать нам обратное ускорение, мне нужно что-то, от чего можно оттолкнуться, — сказал Кит.

Коркоран снова застонал.

— Ничего у нас не выйдет, так и будем лететь, пока весь воздух не кончится!

Все с тревогой поглядели на спрессованный воздух, составлявший оболочку шара. Определить, насколько она плотная, было практически невозможно. Голубой туман выглядел по-разному с разных точек зрения. Ну что ж, хоть сколько-то осталось, и то утешение!

— Пожалуйста, постарайтесь не падать духом, — сказала Ольга Коркорану. — Подумайте о том, как удачно вышло, что все мы тоже оказались с вами. Одному вам было бы куда хуже.

— Да, но вы ведь тоже используете воздух! — воскликнул Коркоран. — Вы все тоже дышите! А грифоны — больше всех. Из-за вас я погибну!

Никто не попытался напомнить Коркорану, что он мечтал о подобном путешествии в течение многих лет и что они хотели ему помочь — или, по крайней мере, показать ему, что это возможно. Всем было не до того. Только Рёскин в перерыве между заклинаниями буркнул что-то насчет неблагодарных крысюков. А Блейд, по-прежнему передавая Рёскину свою силу, сказал:

— Знаете, я просто не понимаю, в чем дело. Это же простейшая телепортация. Обычно, когда переносишься, то прибываешь на место практически мгновенно!

— Значит, мы переносимся на очень дальнее расстояние, — рассудил Лукин.

Но не успел он это сказать, как они наконец прибыли на место, где бы это место ни находилось. Послышался негромкий хруст, и шар замер. Он до половины зарылся в красную каменистую землю. На небе ослепительно сияло солнце. Само небо было очень странного цвета: нечто среднее между голубым и розовым. Несмотря на яркое солнце, было по-прежнему ужасно холодно. Все вскочили на ноги и с опаской окинули взглядом голую пустыню, уходящую к горизонту. Горизонт почему-то оказался очень близко. Их длинные, странные тени уходили чуть ли не на половину видимого расстояния. Чем дальше, тем ярче становилось солнце и тем розовее становилось небо. Мало-помалу путешественники сообразили, что тут, должно быть, утро. К тому времени, как солнце сделалось достаточно ярким, чтобы звезды наконец растаяли в розовом небе, из-за горизонта одна за другой стремительно выкатились две довольно маленькие луны.

Это зрелище, видимо, доконало Коркорана. Он закрыл лицо руками и завыл в голос.

— Только воющего волшебника нам тут не хватало! — сказал Кит и наложил на Коркорана заклятие оцепенения.

Глаза у Коркорана выпучились от ужаса, но, по крайней мере, выть он перестал.

— Кит, это же жестоко! — упрекнула Клавдия.

— Да, — признался Кит, — пожалуй, ты права. Он не виноват, что от него нет никакого проку.

Он снял с Коркорана заклятие оцепенения и вместо этого лишил его сознания. Против этого никто возражать не стал.

— Извините, — сказал Блейд, когда Коркоран рухнул на землю — впрочем, куда менее тяжело, чем можно было ожидать.

Блейд нахмурился, размышляя, что это может означать, и сказал Клавдии: