Народное творчество (Фольклор) - Быль и небыль. Русские народные сказки, легенды, притчи

В сборнике, предназначенном для большой аудитории, мы не будем бороться за безусловное сохранение местного диалекта и оставим в неприкосновенности только причудливые обороты и даже неправильности речи, которые особенно тонко характеризуют интонацию и стиль рассказа.

Научное и «светское» издания народных сказок не исключают одно другое, не спорят друг с другом. Они имеют равное право на существование и, в сущности говоря, даже сотрудничают между собой.

Художественное издание народных сказок немыслимо без той огромной работы, которую проделывают предварительно фольклорист-исследователь и собиратель.

А с другой стороны – популярное издание всегда вызывает приток интереса и внимания к народной поэзии и вербует новых людей в ряды ее ревнителей и собирателей.

Примечательно, что почти во всех классических сказочных сводах – в сказках Перро, братьев Гримм, в «Тысяче и одной ночи», обработанной Галланом, в норвежских сказках Асбьернсена, в русских сказках Афанасьева, сыгравших такую большую роль в фольклористике, несомненно, учитывались интересы и широкого читателя. Недаром книги эти завоевали прочную любовь стольких поколений.

Правда, сейчас не те времена и не те песни, вернее – сказки.

Со времен Асбьерсена, братьев Гримм и даже Афанасьева наука о народной поэзии настолько развилась, задачи ее настолько дифференцировались, что уже почти немыслимо представить себе сборник сказок, одновременно и научный, и популярный.

Наши современники должны выбирать один из этих двух путей.

Все эти соображения положены мною в основу работы над настоящим сборником.

В сборниках наших фольклористов, наряду с вариантами фрагментарными, сбивчивыми, рассказанными иной раз «нестройно и нескладно» (по свидетельству самих же фольклористов), встречается множество драгоценных сказок.

Читатель не всегда заметит и оценит их – отчасти потому, что они затеряны в массе несовершенного и трудного для восприятия материала, отчасти же потому, чтоб и сами они – в большинстве случаев – не вполне перешил из устной формы в письменную.

Интонация, та живая, выразительная интонация, которая звучала при устном рассказе и заменяла собою очень многие художественные средства, необходимые для изображения лиц и событий, в самой точной стенографической записи зачастую исчезает. Одни детали рассказчику удаются, другие нет, или он просто их не помнит. Сюжет бывает нестроен и непропорционален. Рассказчик может прервать сказку или сократить ее – в зависимости от внешних обстоятельств. Он может, наконец, повернуть рассказ в другую сторону, на ходу перекроив сюжет – под влиянием своего собственного настроения – или вкуса аудитории.

Человеку, которого интересует сказка как законченное произведение, приходится зачастую проделывать ту же работу, что и реставратору картины. Он должен снять все наносное, угадать, что утеряно, восстановить разрушенное, проявить побледневшее.

Работая над одной сказкой, он пользуется многими смежными вариантами и тем запасом сказочных деталей – зачинов, концовок, присловий, отдельных мотивов и сентенций, которыми непременно должен располагать человек, приступая к работе такого рода.

При составлении и редактировании этого сборника я пользовалась по преимуществу сказочными сводами Афанасьева, Худякова, Смирнова, Ончукова, Садовникова, Зеленина, бр. Соколовых.

Я сознательно воздержалась от включения в сборник тех сказок, которые изданы нашими фольклористами за последнее время и, следовательно, могут быть достаточно известны читателю.

По той же причине я не слишком часто прибегала к собранию Афанасьева.

Запас русских сказок огромен и разнообразен.

Приступая к составлению сборника, я ограничила свою задачу подбором тех чудесных историй, которые у читателя, собственно говоря, называются сказками.

Сюда входит и традиционная волшебная сказка, и предания, и притчи, и так называемые «былички» – то есть самые смелые и фантастические небылицы, которые только можно выдумать.

Впрочем, в каком-то смысле название «быличка» подходит почти ко всем русским волшебным сказкам. Столько в них среди небылиц рассеяно всякой были – точных и метких наблюдений, бытовых подробностей, здравых и трезвых мыслей о человеческих отношениях. Наконец, так верно и точно отразилась в них русская природа. Великан наших сказок, какой-нибудь леший, ростом не с гору, как это бывает в сказках горских народов, – а с хорошую сосну. Да и то не всегда он так велик. «Бором иду – вровень с сосною, полем иду – вровень с травою». А среди людей он такой же, как они, разве чуть-чуть поболе. Мужик мужиком.