Шарль Перро - Волшебные сказки о феях и эльфах

И тут взгляд её упал на чудесное румяное яблоко в золотой чаше. «Уж не в этом ли яблоке сокрыта тайна герцога?» – подумала мачеха.

Она вытащила короткий кинжал, висевший у неё на поясе, чтобы разрезать им яблоко. Но лишь только коснулась яблока холодная сталь, как на плоде выступила кровь, а когда мачеха слегка надрезала яблоко, кровь хлынула из него ручьём. Придя в ужас от того, что натворила, мачеха бросилась вон из комнаты, поскорее сунула ключ обратно в карман спящему слуге и исчезла из дворца.

Когда слуга наконец проснулся, он никак не мог понять, что с ним произошло. Он почуял недоброе, поспешил в покои герцога и увидел там яблоко и надрез на нём, из которого натекла уже целая лужа крови. От горя слуга схватился за голову.

– Пропал я, это будет стоить мне жизни! – воскликнул он в страхе. – Что же мне теперь делать?

Он бросился вон из дворца и бежал, и бежал, пока не оказался у дома своей крёстной. А надо вам сказать, что крёстная его была феей, той самой, которая когда-то, приняв облик старушки, предсказала королеве, что та родит яблоко.

– Помоги мне, пожалуйста, – попросил свою крёстную бедный слуга. – Иначе не сносить мне головы.

И он рассказал крёстной обо всём, что случилось в доме герцога.

– Возьми этот порошок, – сказала ему фея. – И посыпь им яблоко и чашу. Надрез на яблоке исчезнет, а девушка, которая в нём живёт, вновь будет цела и невредима. Но поторопись, герцог уже возвращается и сегодня будет дома.

Слуга что было духу заторопился обратно. Дома он вошёл в покои герцога, подошёл к чаше с яблоком и осторожно высыпал на них порошок. И всё произошло в точности как и говорила крёстная – яблоко в чаше снова стало целым и невредимым. А почти сразу после этого вернулся герцог и в большом волнении вбежал в комнату, чтобы взглянуть на яблоко. Едва он вошёл в свои покои, как яблоко разломилось напополам и оттуда жива-здорова и ещё прекраснее, чем прежде, вышла девушка. К большому изумлению герцога, она вдруг заговорила с ним.

– Дорогой герцог, – сказала она, – мачеха твоя едва не убила меня кинжалом, но твой верный слуга спас меня и исцелил. Сегодня мне исполняется восемнадцать лет, и чары, которые удерживали меня в этом яблоке, наконец-то разрушены. Поэтому ты теперь можешь взять меня в жены, если, конечно, хочешь.

– Ещё бы мне не хотеть этого! – воскликнул герцог, вне себя от радости.

Свадьбу устроили невиданного размаха, справляли её сразу в двух дворцах – в королевском и в доме герцога. Только мачеху никто не позвал – да её к тому времени уже и след простыл: с тех пор как она в страхе убежала из дворца, никто больше о ней и не слышал.

В некотором царстве, в некотором государстве жил один дворянин. Жена его умерла, оставив с малышкой дочкой. Шли годы, трудно было ему одному, и решил добрый человек жениться. Только не повезло ему: у злой и сварливой женщины, тоже вдовы, имелись две дочери, характером все в мать. А дочка дворянина, напротив, была девушкой скромной да ласковой, вся в мать, женщину удивительной доброты и красоты.

Мачеха сразу невзлюбила падчерицу за то, что доброта, скромность и покладистость девушки ещё больше подчеркивали злой нрав её собственных дочерей. Вся чёрная работа в доме – мытьё полов и лестниц, уборка комнат – легла на плечи падчерицы. Спала она в чулане на чердаке, и постелью ей служила солома. Сёстры же её имели отдельные спальни, где стояли кровати с мягкими перинами и шёлковыми покрывалами.

Бедная девушка терпеливо переносила издевательства мачехи и сестёр и никогда не жаловалась отцу, потому что видела, как он боится жену. Закончив всю дневную работу, она садилась отдохнуть в кухне возле очага. Личико её, руки и платье всегда были в золе, так её и прозвали – Золушка.

Случилось так, что в королевском дворце готовился бал, на который были приглашены все знатные подданные вместе с семьями. Получил приглашение и отец Золушки. Вечером дочери мачехи принялись перебирать и мерить свои наряды, выбирая самые красивые.

Золушке пришлось крутиться как белка в колесе: гладить платья, подгонять по фигуре, крахмалить и пришивать кружева и оборки. Пока она работала, сестрицы обсуждали свои туалеты.