Леонид Владимирский - Буратино ищет клад. Повесть-сказка

Дорогие дети!

Мы с вами, надеюсь, знакомы. Я — старый художник с седой бородой, уже почти полвека рисую картинки для детских книжек.

Я рисовал соломенное чучело Страшилу, веселого Петрушку, могучего Никиту Кожемяку, смелого витязя Руслана и многих других героев сказок. Но больше всех мне нравится озорной деревянный мальчишка Буратино из сказки А. Толстого «Золотой ключик, или Приключения Буратино». Я уже изображал его много-много раз. Эти картинки вы видели в книжках. Но и сейчас, как только попадет мне под руку листок бумаги, рука снова и снова выводит длинный нос, рот до ушей, полосатый колпачок с кисточкой… Этих рисунков набралась целая папка. Непоседливому мальчишке стало скучно в ней. Ему захотелось поскорее попасть в красивую книжку, и он попросил меня сочинить для него сказку про новые, очень удивительные приключения. Я постарался исполнить его просьбу.

Эта книга — продолжение сказки «Золотой ключик», и в ней, конечно, произойдут разные интересные и страшные события. Но все закончится хорошо, как всегда бывает в добрых сказках.

Леонид Владимирский

Глубокой ночью жителей города Тарабарска разбудил страшный взрыв: бах-бабах! В домах, окружающих Приморскую площадь, вылетели стекла. Перепуганные люди выскочили на улицу. Воздух сотрясали крики, лай собак, мяуканье котов и кошек, блеяние коз.

— Землетрясение?

— Извержение вулкана?

— Конец света?

Так спрашивали все друг друга.

Этот взрыв нарушил покой и в тесной каморке папы Карло, где теперь жили еще и Мальвина, и Пьеро, и пес Артемон.

Буратино во сне подбросило так, что он воткнулся носом в потолок и провисел несколько секунд, ничего не соображая. Потом упал. Сел. Потрогал нос — цел ли? — и восхищенно произнес:

— Вот это да!

Мальвина заткнула уши двумя пальчиками, крепко зажмурила глаза и прошептала:

— Ужас! Ужас! Я так не хочу…

Пьеро, конечно, тоже испугался и тут же сочинил стишок:

Но под кровать не залез. Грохот не повторялся, а пачкаться не хотелось. Открыл глаза и папа Карло, но решил, что взрыв ему приснился. На всякий случай он оглядел свою каморку — куклы были на месте, — перевернулся на другой бок и снова уснул.

Пудель Артемон не покинул своего места на пороге дома, полный решимости защитить друзей от напасти.

…На Приморской площади еще клубилась пыль, поднятая взрывом, и пахло пороховым дымом. Невдалеке от балагана кукольного театра папы Карло зияла здоровенная яма. На куче земли, выброшенной из нее взрывом, восседал толстяк с огромной рыжей бородой. На лбу у него синела большая шишка, из разорванной штанины выглядывало колено. Растирая его, бородач злобно бормотал:

— Безрукий пиявочник! Ничего ему доверить нельзя!

А над лысиной бородача, зацепившись за ветку сосны, висел некто длинный и тощий. Он вертелся, дергался, пытаясь освободиться, и гнусаво скулил:

— Не виноват я! Она сама раньше времени бабахнула!

Тем временем к куче тихонько подкрались две фигуры, подхватили пострадавшего под мышки и с трудом поставили на ноги.

— Господин директор, скоро начнет светать, сматываться надо, — протявкала та фигура, что была повыше. — Народ соберется, побить могут.

— И оч-чень больно! — промяукала другая.

Прошла неделя, и переполох, вызванный в городе таинственным взрывом, понемногу утих. Яму засыпали, в окна вставили стекла, починили потолки.

В воскресный полдень на Приморской площади папа Карло, как всегда, принялся крутить ручку старенькой шарманки. Полились звуки песенки, известной и большим, и маленьким: