Тамара Крюкова - Калитка счастья, или Спасайся кто может!

— Все девчонки глупые, — придя с улицы, заявил Матвейка.

По насупленному виду внука было понятно: что-то произошло. До сих пор тот прекрасно ладил с девочками.

— А как же мама и бабушка? — спросил дед.

— Они же не девчонки, — возразил Матвейка.

— Это сейчас, а когда-то они тоже были девочками, — напомнил дед.

Матвейка задумался. Замечание деда было справедливым. Из всякого правила есть исключения. Он подошёл к вопросу более конкретно:

— Ну уж Машка — точно глупая.

— Маша? А мне казалось, вы с ней дружите, — удивился дед.

— Вовсе нет. Она дразнится.

— Как же она тебя дразнит?

— А по-моему, неплохо, — сказал дед. — Девочка тебе стихи сочинила. Нужно гордиться, а ты обижаешься.

— Скажешь тоже, стихи. Дразнилка какая-то, — проворчал Матвейка.

— Кто как умеет, так и сочиняет. Если бы ты Маше не нравился, она вообще не стала бы их придумывать.

— Ничего ты не понимаешь, — с горечью сказал Матвейка. — Она сказала, что на Кирилле поженится, потому что он ей котёнка подарил. Настоящего.

— Котёнок — это, конечно, аргумент, — согласился дед.

— Чего? — не понял Матвейка.

— Я говорю, что против котёнка устоять трудно. А ты что же ей ответил?

— Ничего. За хвост дёрнул.

Дед покачал головой и неожиданно сказал:

— На месте Маши, я бы тоже вышел замуж за Кирилла.

— Почему это? — возмутился Матвейка, не ожидая такого предательства.

— Посуди сам. Кирилл ей оказывает знаки внимания, а ты обзываешь дурочкой и дёргаешь за волосы.

— Не я же начал дразниться, — оправдывался Матвейка.

— Но ты ведь мужчина. Чтобы девочки к тебе хорошо относились, ты всегда должен вести себя по-мужски.

— Как это? — проявил интерес Матвейка.

Он знал, что к словам деда стоит прислушаться. Порой тот давал дельные советы.

— Девочке нужны внимание и забота. Её расположение нужно завоевать. Она должна чувствовать, что тебе нравится. А дёрганье за косу вряд ли можно назвать хорошим отношением.

Матвейка вздохнул. С одной стороны, дед был прав. Но с другой, не может же он гладить Машку по головке, после того как она предпочла ему Кирилла.

Видя, что внук задумался над его словами, дед спросил:

— Хочешь послушать, что однажды произошло с лесовиками и Заврасьей?

— Спрашиваешь! — воскликнул Матвейка и приготовился слушать.

Заврасья очень скоро подружилась с лесовиками. Она была такая задорная и приветливая, что даже Тюхтя, который поначалу её появление воспринял в штыки, смягчился. Он вынужден был признать, что готовит Заврасья и впрямь неплохо. Мастеря уважал девчушку за то, что она не лентяйка: и шить, и вязать, и вышивать умеет. На все руки мастерица. А Колоброду льстило, что она готова была часами слушать его с раскрытым ртом. Даже Злобырка относился к Заврасье по-особенному. При ней он не бранился и не злорадствовал.

Домик Заврасьи не закрывался для гостей. Кто-нибудь то и дело заглядывал к ней на огонёк. А по вечерам, когда в небе догорал закат и сумерки окрашивали всех кошек в серый цвет, друзья собирались вместе на чай. Колоброд приносил волшебную книгу. Лесовички рассаживались вокруг самовара. Злобырка устраивался, точно на насесте, на спинке стула, где сидела Заврасья. После чаепития Колоброд читал какую-нибудь интересную историю.

В тот вечер всё было, как обычно. Прежде чем открыть книгу, Колоброд напустил на себя важности и обвёл взглядом собравшихся.

— Что бы вам такое почитать? — задумчиво произнёс он.

Откровенно говоря, он понятия не имел, какая история появится на волшебных страницах. Но признаться в том, что книга сама выбирает рассказ и от него ничего не зависит, Колоброд не мог.

— Давай про любовь, — робко попросила Заврасья. — Я страсть как люблю любовные романы. Почитай «Финист — Ясный сокол», «Снежную королеву» или «Золушку». Я даже плачу иногда, до того за душу берёт.