Марчелло Аджилли: Кьодино в цирке

А тем временем Кьодино, у которого при виде Усача во рту появился привкус ржавчины, спрашивал себя: «Зачем только карлики удержали меня?

Всё идёт, как обычно…» И он совсем уже собрался уйти, как вдруг широко раскрыл глаза от удивления: Нано, Нанэ и Нани, накрывшись платком, чтобы их не заметили зрители, тащили к клетке со львами мышеловку, в которой сидели три мышонка.

«Что они затевают?»-подумал Кьодино. Но как раз в этот момент карлики подтащили мышеловку к самой клетке и открыли дверку. Мыши, напуганные шумом и ярким светом прожекторов, бросились вперёд. Но если львы даже не обратили на них внимания, то совсем по-другому повёл себя свирепый Усач, знаменитый укротитель и, как писали в афишах, самый храбрый человек в мире.

Увидев мышей, он завопил истошным голосом, швырнул в сторону свой хлыст и трезубец и заметался по клетке в поисках выхода. Зрители не верили своим глазам, Кьодино — тоже. Только карлики знали, как Усач боится мышей. Когда, наконец, укротитель, завывая, как испорченная сирена, выскочил из клетки, зрители стали приходить в себя от удивления. Послышались свист, выкрики: «И это самый храбрый человек в мире?» «Это просто трус, который боится мышей!» «Нас обманули!»

Директор послал на арену наездницу, чтобы она своим появлением отвлекла внимание публики от клетки со львами, но сидевшие в первых рядах мальчишки забросали её помидорами и гнилыми фруктами. Платье наездницы покрылось пятнами, с нарумяненного лица стекал помидорный сок. Разъярённая Гоп-ля в слезах убежала с арены.

Никогда ещё в цирке не видели подобного скандала.

— Мы хотим видеть львов, а не лошадей! — кричали зрители. — Дайте нам настоящего укротителя!

Директор в отчаянии рвал на себе волосы:

— Где же я возьму настоящего укротителя. Я разорён! Это конец моего Цирка!

Бедняга! Его действительно можно было пожалеть!

Кьодино, забыв, что этот самый Директор уволил его, выбежал на арену и стал около клетки со львами.

— Синьоры! — закричал он. — Садитесь на свои места! Номер со львами будет исполнен! Я войду в клетку!

Увидев, что одетый, как служитель, парень входит в клетку со львами, зрители замолчали. Директор зажмурил глаза от ужаса.

— Бедный Кьодино!-пробормотал он. — Чтобы спасти представление, он идёт на такую жертву!

Кьодино волновало только одно: как привлечь внимание публики. Львы удивлённо смотрели на Кьодино, а он спокойно-спокойно подошёл к ним и заговорил, как с кошками:

— Кис-кис-кис, делайте упражнения!

Львы рассердились, а самый старый и самый свирепый лев грозно зарычал. Очевидно он хотел сказать: «Кис-кис?! Это он говорит нам — царям зверей! Сейчас мы ему покажем!»

И, раскрыв огромные челюсти, он прыгнул на Кьодино, который исчез в куче разъярённых зверей. Зрители ахнули от испуга. У карликов, Весельчака и Сорвиголовы слёзы выступили на глазах: они уже считали Кьодино погибшим. И вдруг все увидели необычайное зрелище: испуганные львы, визжа, как щенки, забились в углы клетки, потеряв десяток зубов. Никогда ещё в жизни не попадалась им такая твёрдая кость! А улыбающийся Кьодино поднялся на ноги, как ни в чём не бывало, только одежда его была кое-где порвана и помята.

— Кис-кис, — спокойно повторил он. — Не бойтесь, милые львята, успокойтесь!

Но львы, как взбесившиеся, метались по клетке. Наконец Кьодино удалось поймать за хвост одного из них: бедняга дрожал от страха и жалобно визжал.

— А ну-ка, брось капризничать! — пригрозил ему пальцем Кьодино. И для убедительности слегка шлёпнул его своей железной рукой.

Лев тотчас же принялся скакать с тумбы на тумбу, ходить на задних лапах — словом, стал делать все упражнения, которые он знал. Другого льва Кьодино заставил прыгать через обруч, а льву и львице приказал ходить под ручку на задних лапах. Представление получилось исключительное: львы, боясь рассердить Кьодино, повиновались ему, как дрессированные собаки. В конце представления поднялся целый ураган аплодисментов. Такого укротителя никогда ещё никто не видел. Ни одно цирковое представление не имело такого успеха!

Карлики. Сорвиголова и Весельчак с триумфом отнесли Кьоднио за кулисы. Директор, слыша, как публика рукоплещет и вызывает Кьодино на бис, так плясал от радости, что медали на его груди устроили настоящий концерт.