Марчелло Аджилли - Кьодино в цирке

Кьодино не успокоился на этом. Схватив карликов, он ловко посадил их всех троих на лошадь. На этом огромном животном три крошечных человечка принялись скакать вокруг разъярённой наездницы, которая сидела посреди арены. Публика задыхалась от смеха. Только после представления разгневанная Гоп-ля узнала от Усача, кто ей подстроил такую шутку. Но укротитель, испытав на себе силу Кьодино, удержал её, когда она хотела пойти к Кьодино и надавать ему пощёчин.

— Не стоит пачкать твои красивые белоснежные ручки о грязного служителя, — иронически посоветовал он ей. — Есть лучшее средство отомстить ему: добиться, чтобы его выгнали из Цирка.

Усач и Гоп-ля придумали сто один план, чтобы отделаться от Кьодино. Сначала они старались оскорбить его, поручая ему самую грязную работу — чистить стойла. Но Кьодино со своим железным носом прекрасно с ней справлялся. Тогда ему поручили прогуливать лошадей, и Кьодино приходилось по три часа подряд водить лошадей вокруг арены. Но со своими железными лёгкими он мог бы бегать и по три дня не уставая.

— Никак не удаётся к нему придраться,- злобно говорил Усач дочери Директора. — Я прикажу ему прогуливать таким образом слонов! Посмотрим, как он с этим справится!

Не тут-то было! Кьодино хватал слонов за хоботы и, если они упирались, тащил их вперёд с такой быстротой, как будто у них на ногах были коньки на роликах!

Словом, из ста одного хитро задуманного плана Усач испытал уже девяносто семь, но всё безуспешно. Однако на девяносто восьмом, самом коварном из всех, он добился своего. Усач украл из обеда львов лучшие куски мяса и, притащив к Директору Кьодино, обвинил его в том, что мясо съел он.

— Это неправда! — протестовал Кьодино.- Я не брал! Я вообще не ем мясо, а питаюсь только маслом!

Но это не помогло, и Директор выгнал его.

Как только Нано, Нанэ и Нани узнали, что Кьодино пострадал из-за Усача, они решили отомстить за друга.

— Кьодино не виновен! Это так же верно, как то, что я — карлик! — закричал Нано.

— Несправедливо, что наказан невиновный! — добавил Нанэ.

— Поэтому мы, честные и благородные карлики, должны проучить Усача! — закончил Нани.

Вооружившись тремя большими гвоздями, сделав щиты из консервных банок, три благородных рыцаря отправились вызывать Усача на дуэль.

— Мы будем биться до последней капли крови!- хором поклялись трое братьев.

Но, дойдя до комнаты укротителя, они увидели сцену, от которой не только потеряли все свои воинственные намерения, а даже расхохотались. Испуганный Усач с дрожащими от страха усами карабкался на шкаф, с ужасом глядя на мышь, которая сидела на полу и грызла корку сыра.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Нано.

— И это — знаменитый Усач, укротитель тигров и львов! — сквозь смех воскликнул Нанэ, схватившись руками за живот.

— Значит, он боится мышей! — заключил Нани, у которого от смеха даже слёзы выступили на глазах.

Это была правда: Усач так боялся мышей, что скорее встретился бы с тысячью разъярённых львов, чем с одним мышонком.

Карлики сразу же побежали искать Кьодино. Они придумали, как наказать Усача за все его проделки.

Как раз в это время Кьодино медленно выходил из Цирка, держа в руках картонную коробку, в которой помещалось всё его имущество.

— Кьодино, друг наш! — закричали хором карлики.- Мы придумали потрясающую вещь! Подожди до конца спектакля: ты вволю насмеёшься и вдобавок увидишь, как мы проучим Усача!

Кьодино согласился ещё на несколько часов остаться в Цирке, смешался с толпой зрителей и стал смотреть представление. Сначала всё шло хорошо. Но когда на арене водрузили клетку, и к ней подошёл Усач, чтобы показать свой номер со львами, карлики подмигнули Кьодино, как бы говоря: «Ну, держись, сейчас начнётся!»

Усач, как обычно, подкрутил свои знаменитые усы, выгнул дугой грудь, проверил, заряжены ли пистолеты и ружья, наточены ли шпаги и трезубцы, и вошёл в клетку.

Номер проходил, как обычно, прерываемый хвастливыми фразами укротителя:

— Восхищайтесь мной, синьоры! Ни один укротитель в мире не отважится сделать то, что делаю я… Поэтому хлопайте, хлопайте и ещё раз хлопайте: никогда больше вам не придётся видеть выступление такого храбреца и знаменитого укротителя, как я!

Это была неправда, но на публику такие фразы производили впечатление, и все аплодировали.