Ален Гри - Вкусные cказки. Книга вторая

Понимаете? Сорока! Какая-то выскочка. Всё дело в том, что наши (теперь уже знакомые) вороны вели журнал. Это было устное непечатное издание под названием «Свежие Сплетни». И у ворон на новости и сплетни была полнейшая монополия. Монополия на новости – это значит, что никто-никто, кроме ворон, не разносил новости по всем лесам и полям постоянно и так активно, как вороны. Но вот, какие-то сороки, посмотрев на ворон, завели своё непечатное издание под названием «Болтливый Вестник».

И две вороны сидели на подоконнике с открытыми клювами в негодовании. Негодование – это крайнее возмущение, а возмущение – это почти что негодование. (На всякий случай, чтобы вы знали). Вдоволь намолчавшись, они, наконец, улетели в лес и приземлились на толстую ветку.

– Нужно что-то предпринять. Иначе сороки станут главными сплетницами, – прокаркала первая ворона.

– Нужно сделать то, что никто еще не делал, – предложила вторая ворона.

– Тогда давай возьмём у кого-нибудь интервью, – сказала первая.

– Как мы его возьмём? Оно лёгкое? Сможем ли мы унести его в клюве? Оно красивое? Его надо прятать или показывать? Нам будут завидовать скворцы? Оно съедобное твоё интервью? – затараторила вторая ворона.

– Ха, подруга. Интервью… Его нельзя взять.

– Но ведь ты сама сказала – возьмём интервью…

– Это такое выражение. Взять интервью – это значит найти какую-нибудь интересную личность и задать ей вопрос. Много вопросов.

Вы, пожалуй, хотите спросить, как же звали наших знакомых ворон? Но проблема в том, что никто не знал их имён. Они никогда никому не представлялись. Они называли друг друга не иначе, как «дорогуша», «милочка», «подруга» и прочее, и прочее. Бестолковые вороны всё время болтали о несчастиях или радостях других жителей во всех подробностях. Но так и не сказали никому своих имён.

Потому мы будем называть их математически – ворона №1 и ворона №2. И вот эти №1 и №2 полетели брать интервью на ближний водопой. Это было озеро с чистой питьевой водой. Где-то глубоко били подземные ключи, и озеро не пересыхало даже в сильную жару. На поверхности озера колыхались и светилось яркие лимонные кувшинки, как будто маленькие солнышки. По всему берегу шелестел высокий камыш и рогоз, клонили свои длинные гибкие ветви плакучие ивы.

– Вот, вот она и всё её семейство! Смотри! Там на воде маленький челнок. У этой водяной крысы мы и будем брать интервью, – решили вороны.

Почти у самого берега, на воде, привязанная к камышу, стояла небольшая лодочка из листьев кувшинок, сшитых прутиками стрелолиста. К челноку был прикреплён плот, крепко связанный из сухих тростниковых палочек. Юркая мышь таскала откуда-то из травы свои пожитки и грузила их на плот. Ей помогали многочисленные мышата. Всё семейство сначала гуськом, друг за дружкой, исчезало в траве, где, по всей видимости, была нора, а потом, таким же гуськом, выныривало обратно и семенило к воде, неся в лапках какие-то вещи.

Даже не представившись, бесцеремонно, абсолютно не обращая внимание на то, что мышь и её семейство по самые уши заняты и торопятся, вороны, перекрикивая друг друга, стали забрасывать мышей вопросами.

– Эй, водяная крыса, куда вы собрались?

– Почему вы покидаете озеро?

– Здесь произошло что-то ужасное?

– Вас выгоняют окуни и щуки?

– Кто-то поставил на вас капканы?

– В озере завелись змеи?

– Кто-то отравил воду?

– Почему вы так торопитесь?

– Вы совершили преступление и хотите скрыться?

– Чьи вещи вы тащите на лодку?

– У кого они были украдены?

Вороны выкаркивали свои вопросы без умолку и, казалось, этому не будет конца. Поначалу мышь и её мышата не обращали на ворон никакого внимания. Во-первых, мышь и её дети действительно торопились. Во-вторых, если отвлекаться, то обязательно что-нибудь забудешь. В-третьих… Но это же просто невыносимо! Вороний шум очень мешал. Не обращать внимания не помогало, и мама мышь, поставив узелок на траву, повернулась к воронам.

– Во-первых, я вовсе не водяная крыса. Я абсолютнейшая мышь. Мой отец – мышь, моя мать – мышь, и все мои прадеды чистокровные мыши. И несмотря на то, что у меня целая куча детишек, я не так уж и сильно располнела, чтобы обзывать меня крысой! Во-вторых, ничего плохого не произошло, никто не пострадал, и вода не отравлена. Наше озеро прекрасно, и мы его любим. Просто наш папа, заметьте, тоже – мышь! – наш папа вырыл нам чудесную многокомнатную норку на другом берегу. Вот и всё. У нас небольшое радостное переселение. И оставьте нас в покое. Эй, Сеня, Веня, Моня и остальные, – прикрикнула немного раздражённая мама мышь на своих детишек, чтобы они поторапливались. Мышат было двенадцать, и мама мышь успела дать имена только первым трём. Хлопотно быть многодетной мамой.